— В твоих мечтах, любимый, — голос сочится ядом.
Пауки в банке, не иначе. Что держит их вместе? Уж точно не сила любви, страсть отпадает. Корыстный расчет? Обещаю подумать позже, при более удобной возможности. Голова и без подобных размышлений еле соображает.
Приветствую сладкую парочку, наслаждаюсь завистью на лице Сильвии. Теперь мы с госпожой Валленберг на равных — обе официальные, отлично одетые и марафет у нас классный.
— Мои искренние поздравления, баронесса, — женщина презрительно усмехается, когда фон Вейганд берет меня за руку. — Вы умудрились сорвать джек-пот.
— Знаю, — спокойно отвечаю я.
И мы отправляемся к гостям, надеваем соответствующие маски, правим балом, где каждому отведена строго определенная роль.
Работа на заводе — ерунда. Любая работа — ерунда по сравнению с усилиями, прилагаемыми, чтобы намертво прикрепить к лицу выражение благородной приветливости. Улыбаясь, нельзя переборщить. Хмуриться запрещено. Эмоции под контроль. Соберись и дай жару. Помни обо всех необходимых мелочах, не расслабляйся, сконцентрируйся и действуй. Ничего не упускай из виду, держи осанку и не позволяй взгляду потухнуть, выдать внутреннюю усталость. Так закаляется сталь.
Don’t screw up. (Не облажайся) Твои чувства никому не нужны, людям плевать на твою душу и личное мнение. Они увидят то, что ты им покажешь, позволишь подсмотреть.
Огненный бестиарий, собрание животных самых разных пород. Все вместе и каждый в отдельности не сводят с новичка пристальных взглядов, проверяют на вшивость, гадают, разрешено ли тебе дышать их воздухом, коснуться элитного мира избранных и завоевать признание, выторговать место под солнцем.
Фон Вейганд не говорит мне ни слова, но и не отпускает, не разрешает скрыться в пустынных коридорах, забиться в темный уголок. Только в центр памятного зала, в самую гущу, на трон. Энергия моего палача губит и отравляет, однако дает шанс удержаться наплаву, сгорать и возрождаться вновь.
Женщина Валленберга. Так будут называть баронессу Бадовскую сильные мира сего. Не шлюха, даже не любовница, именно женщина, достойная находится рядом всегда. Станут завидовать, придирчиво оценивать наряды и побрякушки, сплетничать в разумных пределах, остерегаясь сболтнуть лишнего.
Бриллианты сияют честнее фальшивых улыбок. Наряды превосходят по стоимости души своих обладателей. Мир товарно-денежных отношений, где все продается и покупается, хватило бы финансов.
Каждый удар сердца отдается болью в натянутом струной теле, ограняет лицемерный образ, оттеняет лживую красоту. Сначала мне страшно, что все эти чужие и страшные люди заметят отличия, поймают на притворстве и уничтожат, растерзают невинную овечку, затесавшуюся в ряды матерых хищников. Но постепенно становится спокойнее, напряжение спадает, адреналин бьет по глазам с меньшей резкостью, удается унять дрожь и напрочь лишиться страха.
Вижу свое отражение в зеркалах, вижу, как отражаюсь в сотнях взглядов, прикованных ко мне, выжидающих оплошности, мельчайшей ошибки, проявления слабости. Понимаю, им не дано заметить надежно скрытый ужас, затаенное отчаяние, бьющееся в стенах золотой клетки. Они не способны ощутить мою боль, принять и понять ее. Они оценивают поверхностно, исследуют то, что при желании реально сыграть, выдумать, расписать по нотам. Им не нужна правда.
Баронесса Бадовская мила, роскошно одета и модно причесана, научена манерам, обладает королевской осанкой. Она яркая и красивая, обаятельная и желанная. Хочется оказаться рядом, поближе к ней, рассмотреть придирчиво и удовлетворенно признать идеалом, гвоздем сегодняшней программы, находкой месяца.
Меня обсуждают, мною восхищаются, мне завидуют и посылают волны тихой ненависти. Обрывки сплетен стаей стервятников кружат по огромному залу, полыхают в ослепительном блеске многоярусных люстр, мерцают среди сверкающих кристаллов.
- Где Валленберг обнаружил столь прелестное создание? — заинтересованный тон.
- Говорят, они познакомились в Польше, на закрытой вечеринке, — выдвигается предположение.
- О, знаем эти вечеринки, — понимающие кивки.
- Нет. Какая Польша? Никогда не слышала большей чепухи. Доподлинно известно, что они встретились на приеме у А***!
- А*** еще устраивает приемы? — полнейшее недоумение. — Старушка одной ногой в могиле, вряд ли ей под силу продолжать карьеру сводницы.
- Хочешь сказать, я выдумываю?! — праведный гнев.
- Бросьте, господа, — примирительное заявление. — К чему эти споры?
- Она очаровательна, не станем отрицать.
- Я бы не отказался съездить в Польшу, если там столько потенциала.
- И я, — дружеский хлопок по плечу.
- А я бы познакомился поближе лично с баронессой, не уверен, что вы быстро отыщите такую же красотку.
- Полноте, эта Бадовская весьма посредственна и не выглядит привлекательной, — произносится с плохо скрываемой злобой. — Думаю, Сильвия затмевает ее во всех смыслах. Не понимаю, что вы, мужчины, находите в подобных дамочках. Жадный до денег взгляд? Повадки течной суки?
- Будь она течной сукой в моей постели, я бы не поскупился, — звучит мечтательно.
- Рискнешь наставить рога Валленбергу?
- Не назову это риском, — самоуверенная ухмылка. — Дама выбирает с кем ей быть и кто ее лучше обеспечит.
- Тогда подберете даму, когда теперешний кавалер наиграется, — змеиное шипение.
- Дорогая, вам не идет сердиться, сразу видны морщинки на переносице, — сетуют наигранно заботливым голосом.
- Обратите внимание на своего дражайшего супруга, милочка. Он слюной изойдет, глазея на очередную любовницу Валленберга, — пущена ядовитая стрела.
- А я бы не назвал ее «очередной».
- Согласен, Алекс не выводит своих красоток в свет, тем более, по такому случаю.
- Будто вы были здесь в его прошлый день рождения, — новый язвительный выпад.
- Зато я присутствовал и подтверждаю. Валленберг не поселит в родовом гнезде, кого попало. Уверен, эта женщина задержится здесь надолго.
- Охотница за миллиардами, — презрительный смешок. — Вечно выползают из своих обедневших семеек в поисках куска пожирнее, готовы пойти по трупам ради намеченной цели, ничем не гнушаются. Говорят, она крутила шашни с Н**, а после увивалась за К**, но тот всегда предпочитал мальчиков. Слыхали о его приключениях в Тампе?
- У этой баронессы ноги коротковаты, не находите? — продолжается поиск недостатков.
- Я бы с удовольствием забросил эти ноги себе на плечи, — произнесено задумчиво, намеренно растягивая слова.
- Пошляк! — обиженное восклицание.
- Во всем виноват ее обольстительный наряд, милая. Не могу запретить себе смотреть.
Страсть и ненависть окрыляют, похоть и желание придают силу, помогают держать спину прямо, продолжать улыбаться уголками губ, очаровывать мужчин и вызывать ярость у женщин. Они говорят обо мне, обсуждают, спорят и строят предположения разной степени нелепости, делятся мнимыми тайнами, выдуманными на ходу. Замечают лишь картинку, поверхностную видимость.
Царство пороков принимает новобранца, гостеприимно распахивает врата величественной империи, однако грозит уничтожить любого, кто впадет в немилость
- Ты или мазохистка, которой нравится боль, или отчаянная авантюристка, намеревающаяся получить определенную выгоду, — произносит Сильвия, уловив момент, когда фон Вейганда нет поблизости.
Разумеется, он не может следить за мной постоянно, с кем-то требуется переговорить лично, обсудить грязные делишки, о которых я не захочу узнать.
- Так кто же ты? — повторяет она, пригубив шампанского.
- Баронесса Бадовская, — отвечаю сдержанно и прибавляю: — Думаете, исповедаюсь перед вами? Раскрою коварные планы?
- Будь у тебя мозги, ты бы никогда не связалась с ним, — ее усмешка однозначно действует на нервы.
- Из соображений личного опыта? — мои брови вопросительно изгибаются.
- Да, ты не настолько глупа и безнадежна, как показалось утром, — говорит Сильвия, слегка прищурившись. — Рассчитываешь получить денег, изображая святую добродетель. Интересно, чем же удалось зацепить? Муженек вывел тебя на всеобщее обозрение, явно гордится находкой… это все не просто так.4ea8e8
Мне невольно вспомнился военрук, наши лекции в теплом семейном кругу, тьфу, в унылых и мрачных аудиториях, где о ремонте не задумывались со сталинских времен, но все равно было тепло и по-семейному, гораздо уютнее, чем в полыхающем огнями бальном зале.
- Сильвия, вы великолепны, — Андрей возникает рядом. — Естественно, как всегда.
- Благодарю, — если бы голосом можно было убить, бедняга сутенер уже бы корчился в предсмертной агонии.
Жена фон Вейганда быстро удаляется из поля зрения, вероятно посчитав дальнейший разговор невозможным в присутствии посторонних, тем более таких.
- Она не успела вам ничего наговорить? — любопытствует Андрей.
- Ничего нового.
Наверное, мне следует испытывать стыд или муки совести, ведь я действительно считаю женатых мужиков стопроцентным запретом. Пускай разводятся, тогда рассмотрю варианты. Женатые? Ни-ни. Ни капли в рот, ни сантиметра… короче, понятно.
Или я должна как всякая порядочная любовница люто ненавидеть соперницу, требовать ей мучений и терзаний, хотя бы настаивать на разводе, злорадствовать, ликовать, что кого-то отправили в утиль, а меня водрузили на вакантное место.
Но этого нет. Вообще, не знаю, что осталось внутри. Bloody Hell. (Кровавый ад) Дайте покоя, экзамен сдан, очередное испытание пройдено успешно. Хочу скрыться хоть на несколько минут, побыть одной, в тишине. Онемела и выдохлась, истощена, чертовски устала.
И я уж точно никогда не могла подумать, что буду абсолютно спокойно, практически безэмоционально беседовать с законной супругой человека, который поимел меня во всех мыслимых и немыслимых значениях в этом самом зале, в отражении множества зеркал, на отполированном до блеска полу, под искристыми лучами кристально-золотых люстр.