Просто почувствуйте.
Слышите?
Хотя нет, слышать совсем не обязательно.
Обязательно ощущать.
Освободите сознание от шелухи. Останьтесь наедине с собой. Отринув предосторожности, обнажите душу. Не бойтесь, не сомневайтесь, идите на свет, прямо на ослепительный свет фосфоресцирующей вдалеке звезды.
Что это?
Понятия не имею.
Не упрямство, не упорство. Не вдохновение, не талант. Не смелость, не безрассудство.
Не сила воли, не второе дыхание.
Нечто другое, абсолютно иное, гораздо более яркое и впечатляющее. Могущественное и непостижимое.
Постоянная величина. Сокрушительная стихия, не поддающая контролю.
Не изменить и не переплавить, не перекроить и не разобрать на атомы. Порой негнущийся стержень, легко отражающий нападение. Порой гибкая соломинка, покорно склоняющаяся по воле ветра. Не описать скупыми словами, не выразить лихорадочными жестами, не изобразить масляными красками на девственно чистом холсте.
Проклятие или дар?
Настойчиво скребётся о запертую дверь, медленно ведёт острыми когтями по металлу, исторгает из равнодушного железа протяжный мерзкий звук. Выжидает и совершает молниеносный бросок. Толкает на подвиги, обрекает на мучения.
Источник самых запоминающихся кадров сценария, ведь…
Любовь. Ненависть. Похоть. Презрение. Радость. Грусть. Надежда. Отчаяние. Наслаждение. Боль.
…всё это бледные тени настоящей эмоции. Тусклые отблески желания. Бесцветные искры подлинной жажды. Жалкое подобие нестерпимого жжения внутри.
В этом мире существует только одна непреложная истина.
Passion. (Страсть.)
Ибо лишь страсть необратима.
Лишь страсть нельзя отнять.
Никогда. Ни у кого. Ни при каких обстоятельствах.
Our whole life is Passion. (Вся наша жизнь — страсть.)
Вечный поиск. Попытка избавиться от старых зависимостей, заменить их новыми. Гонка за разрядкой. За оргазмом. Деньги, власть, классная тачка, короткая затяжка, обжигающий глоток, алкоголь или крепче — не важно.
Главное — обладать. Заполучить и разрушить. Самого себя или кого-то другого, а может всех вместе. Тут уж вопрос удачи, природного везения.
Вот, что чувствуют наркоманы.
Вот, что находится по ту строну.
Будто выстрел, будто глоток сладчайшего яда, будто удар сверкающим клинком прямо в сердце.
Грубо и резко — в нирвану.
До безумия, до одури, до дрожи, до полнейшего изнеможения.
Снова и снова.
Пожалуйста, ещё.
Умоляю, глубже.
Не останавливайся.
Быстрее и сильнее — по венам, в кровь.
Именно так. Больно и горячо, сводя с ума зубцы кардиограммы. Увлекая в иную реальность, в ту самую, где грешник и святой одинаково равны.
Полу стон, полу всхлип.
Ничем незамутнённый экстаз.
Нервный взмах ресниц.
Судорожный выдох.
О, да.
…
Говорят, страсть искажает восприятие, мешает объективной оценке. Однако я с этим не согласна.
Страсть — то единственное, что позволяет видеть правду. Не только призрачное отражение, но и лик настоящего.
Страсть помогает познать, как далеко человек способен зайти. Чем пожертвует, от чего откажется и чего действительно жаждет.
Готовы рассмотреть на примере?
По щелчку пальцев вернёмся в прошлое, пролистаем страницы назад, перемотаем плёнку. Окунёмся в пучину воспоминаний, где хватает сцен 18+.
И не говорите потом, что вас не предупредили. Не жалуйтесь почём зря.
Порой даже наблюдателя поражает взрывная волна.
Раз.
Дайте мне свою руку. Точно не передумали?
Два.
Держитесь крепче. Ожидаются крутые виражи.
Три.
Последний шанс отказаться.
Нет?
Ну, валяйте.
***
— С Днём Рождения, — сквозь напускную мягкость тона отчётливо проступают опасные ноты.
Вроде обычная фраза, а поджигает фитиль.
Неужели я не заслуживаю классического поздравления? Цветов и подарков? Причём не от фальшивого или бывшего жениха, а от единственного на свете.
Неужели не достойна нормального отношения? Почему нужно устраивать настоящее шоу? Угрожать пистолетом, заковывать руки, затыкать рот, тащить к машине, натянув на голову мешок.
Любопытная альтернатива унылым конфетам и драгоценностям. Оригинально, свежо и романтично. Только надо меру знать.
Фон Вейганд совсем страх потерял, забыл, кого должен бояться.
Вот улучу удобный момент, сделаю виртуальную, хм, виртуозную подсечку. В этом деле главное — повалить, а дальше уже ногами запинаю, никаких проблем, сориентируюсь по ситуации.
Мстя будет страшна.
Плевать, что противник почти в два раза выше и на порядок сильнее. Плевать, что в букмекерской конторе на мою победу не поставят и гроша.
У меня есть непоколебимая уверенность в собственных силах, неслыханная наглость и воображаемый чёрный пояс по каратэ. С таким багажом нельзя проиграть.
Трепещи, негодяй. Скоро начнёшь молить о пощаде и…
От радужных мечтаний отвлекает суровая реальность.
— Надеюсь, хорошо развлеклась, — грубо тянет за волосы, вынуждая запрокинуть голову назад.
Да, в целом было неплохо. Сейчас продолжаю в том же духе. Дураку ведь никогда не скучно, особенно в компании с собственными мыслями.
— За всё приходится платить, — прожигает взглядом, намеренно растягивает слова: — И ты заплатишь за каждую секунду своих развлечений.
Чёрт.
Инстинктивно тянет нервно сглотнуть, но кляп значительно усложняет привычный процесс. Становится неожиданно тяжело дышать через нос.
— Неудобно? — с наигранным удивлением спрашивает фон Вейганд, его брови насмешливо изгибаются. — Наверное, забыла об ультиматуме. Хотела молчать — молчи.
Проклятый ублюдок. Использует против меня моё же оружие.
Любимый ублюдок. Покоряюсь и капитулирую, ни секунды не сомневаюсь.
Ублюдок, от которого готова принять абсолютно всё. Любую пытку, любое издевательство. Но мне нужно хоть что-то хорошее, хоть один луч райского солнца в мрачной темноте ада. Хоть немного тепла, сладости, нежности. Хочу колыбельную, хочу поцелуй на ночь. Хочу хоть чуть-чуть ванили в жутком океане льда.
— Имел честь наблюдать за твоим танцем, — как причудливо сочетаются бархат и звериный рык в чарующем тембре голоса. — Полуголая на шесте. В чулках, без бюстгальтера, зато трусы одеть не забыла. Молодец.
Ну, с чулками и трусами понятно. Платье задралось неприлично высоко. Но как ему удалось разглядеть отсутствие лифчика. Теперь заметил? Охрана доложила? Откуда он лицезрел развратное действо? Из кабинки VIP-зала? Может, просто по камере?
Кому-то определённо достанется за несанкционированный эксгибиционизм.
Господи, ну, не виновата же я, что ненавижу силиконовые чашечки.
Сразу навевают больничные ассоциации. Ни дать, ни взять — имплантаты. Выглядят гадко, словно украдены из рук пластического хирурга прямо посреди операции.
Обычный бюстгальтер под платье с открытой спиной не напялишь.
Вообще, сколько у меня той груди. Её же не видно совсем. Если только в ясную погоду, под прицелом микроскопа.
Жаль, не удаётся воспроизвести ни единой членораздельной реплики в своё оправдание. Зря усердствую.
— Тише, — фон Вейганд пресекает вдохновенное мычание. — Горло заболит.
Трогательно.
Такая впечатляющая забота, аж трепещу от умиления.
Но не проще ли вынуть кляп?!
Челюсть свело, рот онемел — не самые приятные ощущения. Слюни текут. В буквальном смысле. Струятся из уголков губ, по подбородку, по шее. Красота неописуемая, загляденье.
Стараюсь вытолкнуть резиновый шар с помощью языка. Тщетно. Кожаные ремни плотно обвивают затылок, держат крепко, не позволяют освободиться самостоятельно.
Ох, фон Вейганд не только маньяк-затейник. Он ещё и садист-фетишист. Ему серьёзно нравится? Картина ведь не особо эстетичная. Тогда зачем?
Причина без надобности.
Хищник в ярости. Жаждет покарать, утолить ненасытную потребность. Палач и жертва. Рабыня и повелитель. Не мы выбираем роли. Роли выбирают нас.
— Полагаешь, я злюсь, — усмехается, наклоняется ниже, шепчет в самое ухо, опаляя жарким дыханием: — Ошибаешься.
Прости, слабо верится.
— Я спокоен, — уточняет мягко. — Поэтому пощады не будет.
Супер. Можно сразу облить зад ледокаином? Или воспользоваться анальной смазкой с эффектом лёгкой анестезии?
Блин, раньше желания, загаданные на день рождения, не исполнялись.
Стоп, минуточку.
Никто не заказывал похищение и жёсткий трах. Просили фон Вейганда с красивым бантом на бритоголовой башке.
Эй, кто в ответе за неустойку? Компенсируйте моральный ущерб.
— Я делаю это не ради демонстрации власти, — зубы крепко сжимают мочку уха, заставляя дёрнуться и взвыть. — Достаточно слова — тебя скрутят и доставят по нужному адресу. Куда угодно, как угодно, в том виде, в котором прикажу.
Отстраняется, ловит мой затравленный взгляд. Больше не ухмыляется, наоборот, мрачнеет.
— Но не суть, — ослабляет узел галстука.
Садится на корточки. Мальчишеская поза резко контрастирует с жестокими словами.
— Я делаю это не ради наказания, — медлит, продолжает отрывисто: — Конечно, наказание планируется. Долгое, изощрённое, мучительное.
Не замечаю ничего вокруг. В темноте горят лишь его глаза. Поглощают целиком и полностью, пожирают без остатка и выпивают до дна.
— Но не важно, — подаётся вперёд, приближается почти вплотную
Забываю дышать, забываю о кляпе. На краткий миг, кажется, сейчас последует поцелуй. Губы прижмутся к губам, сольются воедино, и пусть весь мир подождёт.
Пусть весь мир катится к чертям собачьим. Пофиг.
— Я делаю это, потому что могу, — чмокает в лоб и презрительно хмыкает: — А ты нет.
Damn. (Проклятье.)
Чувствую себя обманутой идиоткой. То есть нахожусь в обычном состоянии. Никаких дивидендов. Очередной облом.
— Добрая, всепрощающая, самоотверженная, — нарочито растягивает гласные, намеренно кривляется, выдерживает паузу и говорит уже серьёзно: — Даже обладая властью, реальным шансом покарать, откажешься и отпустишь грехи.