Итак, место преступления.
Никаких кроваво-красных яблок. Зато пустой пакет из-под молока валяется рядом. Жидкость растеклась по дивану и по ковру, даже на мою кофту немного попало.
Медленно ощупываю лицо. Потом горло. Закатываю рукава, изучаю запястья. Не обнаруживаю ничего необычного. Ни ссадин, ни синяков.
Мои джинсы абсолютно целы. Как и прочая одежда.
Значит, вариант с тем, что фон Вейганд накачал меня наркотиками, изнасиловал, а после коварно скрылся в ночи, отпадает.
Похоже, я просто схожу с ума.
Такой сон.
До чертиков реальный.
Яркие кадры мигом всплывают в памяти. Ощущения накрывают волной, затягивают во тьму, на самое дно. Дыхание учащается, тело колотит озноб.
Если бы я не лежала на полу, точно бы упала.
Почва ускользает из-под ног.
Стоп, почему так мокро?
Между бедер самый настоящий потоп. Живот мучительно ноет. Тяжесть внутри раздирает на части.
Во рту резко пересыхает.
Я поднимаюсь и немного расставляю ноги, с ужасом отмечаю, что сквозь плотную ткань джинсов явственно проступает влага.
— Отлично, — поджимаю губы.
Я обмочилась? У меня кровотечение? Может, это начало месячных? С перепугу даже не могу определить цвет жидкости. Просто что-то влажное.
Бросаюсь в душ. Стягиваю одежду. Исследую себя.
Боже. Лучше бы я описалась. Истекла кровью.
Лучше бы… что угодно. Но не это.
Включаю воду, забираюсь под обжигающе-горячие струи. Пытаюсь смыть наваждение, стереть память о чудовищных грезах.
Я возбуждена. До предела. Заведена. До сих пор. Я послушная зверушка, игрушка в чужих руках. Воск. Пластилин. Бесполезное создание.
Раньше мне снились эротические сны. Давно, в другой реальности. Туманные, смазанные, тающие, лишь стоит открыть глаза.
А теперь — разве может быть сон настолько красочным? Живым. Физически ощутимым. Дурманящим. Полностью выносить разум.
«Огнедышащий дракон».
Я и правда говорила об этом фон Вейганду. Подробно описывала минет, при котором сперма выходит через нос.
Вместо тысячи избитых фраз. Особое приветствие во тьме подвала. Тонкая нить, связующая рай с адом.
«Я начал нежно».
Что он имел в виду? Прошлое? Настоящее? Маленькая лживая с*ка не оценила доброту, не обратила никакого внимания на особое расположение. О чем это?
Боже, Подольская. Приди уже в чувство.
Это просто сон. Гребаный сон. Нет смысла искать логику. Расслабься и получай удовольствие. Пропей успокоительное.
Мне и прежде снилось безумное дерьмо. Вроде того кошмара на борту самолета, вроде ужасов про отрезанный язык. Определенный резон там присутствовал. Даже элемент пророчества имелся. Однако тут совсем другое дело.
Посмотри правде в глаза. Если бы сейчас фон Вейганд нашел тебя, если бы выследил и добрался до твоей квартиры. Стал бы вот так тр*хать?
— Нет, — усмехаюсь. — Никогда.
Он бы убил.
Сразу.
***
— Надеюсь, ты не против, что я взяла для тебя Пашкин номер? — спрашивает Настя во время перерыва.
— Хм, чего? — не въезжаю в суть. — Чей номер?
— Пашкин, — повторяет с лучистой улыбкой. — Ну, номер Павла, того парня, который вчера с нами знакомился.
Вот это поворот. Спасибо, хоть мой мобильный не выдала. А могла вообще адрес спалить, предоставить полный пакет данных.
Доверяй людям. Как же.
— Твой телефон дать не рискнула, — продолжает она. — Ты очень странно себя вела, была так напряжена.
Странно — мое второе имя. Призвание. А я даже не старалась, действовала экспромтом, по мановению души.
Хорошо, что сплю в одиночестве. Без всяких там соседей по квартире. Родственников. Друзей. Знакомых.
Любопытно, как я выглядела со стороны, когда меня тр*хал в рот воображаемый фон Вейганд?
— Дома проблемы, — вздыхаю.
Чердак потек.
И не только.
Я теку.
Как самая последняя шлюха.
От безумных фантазий.
— Понимаю, — соглашается Настя. — Но нельзя ставить крест на личной жизни. Он нормальный парень. Сходи на свидание, развейся.
Нормальный? Фу, нет. Вот был бы он долбаным мудаком, тогда я бы с ним умчалась на край света. Был бы он психопатом. Садистом. Извращенцем. Был бы жесток, насиловал без тени жалости. Тогда — да. Я бы отдалась ему сразу. Без раздумий.
— Может, тебе самой стоит к нему присмотреться? — стараюсь технично отмазаться. — Вы же наверное неплохо пообщались.
— Ему понравилась ты.
— Откуда такая уверенность?
— Чувствуется, — смеется. — Рита, не тупи. Прогуляйся с ним куда-то. Хороший же, вполне адекватный.
Вот это и настораживает.
— Я скинула тебе его номер, — продолжает подруга. — Подумай.
Нечего думать.
Адекватных не привлекаю.
И вообще. С него все началось. С Павла. С его гребаного ядовито-красного яблока. Да он хренов Морфеус, не иначе. Впарил мне фрукт вместо таблетки, как Нео в «Матрице». Даже разрешения не спросил, выбора не предоставил.
Перерыв завершается, и мы возвращаемся к сортировке посылок. Монотонный рабочий процесс избавляет мою бедную голову от лишних мыслей. Забываю обо всех трудностях, отключаюсь от рефлексии.
Я еще не знаю, что настоящие проблемы впереди.
Фон Вейганд обещал вернуться.
И он возвращается.
Ночью.
***
— Я разрешаю тебе выбрать, — его ладони накрывают мои.
— Откуда столько щедрости? — интересуюсь вкрадчиво.
— В задницу или в п*зду? — зубы сжимают мочку уха.
— Звучит довольно грубо, — глотаю с огромным трудом.
— Отвечай, — прижимается сзади, позволяет ощутить нарастающее возбуждение в полной мере. — Куда тебя выеб*ть?
В душевой кабине становится неожиданно горячо. Ощущение, будто из-под крана льет кипяток. Враз запотевает прозрачное стекло.
— Ты просто сон, — тихо говорю я. — Плод моего воображения. Захочу — открою глаза. И ты исчезнешь. Растворишься навсегда.
— Но ты не хочешь, — его пальцы медленно скользят по моим рукам, продвигаются от локтей до нервно вздернутых плеч.
— Не хочу, — закусываю губу до крови.
Он рывком разворачивает меня, вбивает спиной в ледяной кафель. Нависает надо мной, точно мрачная нерушимая скала, изучает горящим взглядом. Дикий жар между нами становится осязаемым.
— Твои глаза открыты, — склоняется ниже, почти касается моего рта. — А я по-прежнему здесь.
— Все равно, — выдаю глухо. — Это сон. Иллюзия.
Он ухмыляется.
Коленом раздвигает мои бедра, обхватывает ягодицы, поднимает и насаживает на свой огромный член. Входит внутрь одним толчком, целиком и полностью заполняет лоно. Вынуждает закричать.
— Просто сон, — заключает издевательски. — Иллюзия.
— Т-ты, — роняю сквозь надсадный стон. — Т-ты… н-не настоящее.
— Валяй, — слизывает алые капли с моих искусанных губ. — Тебя тр*хает твоя собственная фантазия.
Безумный ритм. Злой. Жестокий. Неистовый. Ритуальный танец первобытных людей. Обряд на кровь. Обряд на жизнь.
— Господи, — царапаю его спину ногтями. — Алекс!
— Громче, — рычит он.
— Алекс, — выдыхаю. — Бог мой…
Я срываю голос. Кричу так, что сама глохну. Впечатление, будто взрываются барабанные перепонки. Раскаленный дождь хлещет по щекам. Ледяной снег тает на устах. Душевая кабина покрывается трещинами. Разлетается стекло. Кафель дробится на части.
Я срываюсь.
В пропасть.
Я пылаю.
В адском пламени.
— Ты моя.
Его губы на моих губах.
Первородный грех.
***
Открываю глаза. Бесконечно долго рассматриваю потолок. Ни единой трещины. Никаких дефектов. Отбрасываю простыню.
Мне нужна консультация.
Определенно.
Отрываюсь от смятой постели, хмурюсь, направляюсь в душ, ибо мои трусы можно смело выжимать. Между ног убийственно влажно и не менее убийственно горячо. По бедрам в буквальном смысле течет. Без долбаных метафор. Без гребаных эпитетов.
Я стою под упругими струями воды. Минута за минутой. Никакого облегчения. Касаюсь лона. Просто нажимаю на единственную точку.
И взрываюсь почти мгновенно. Я представляю, что меня трогает он. Фон Вейганд. Что это его рука. Я кончаю снова и снова. Меня трясет. Сползаю вниз, растекаюсь по прохладному полу.
Я ненавижу себя.
На часах шесть утра.
Беру мобильный телефон, изучаю сообщение от Насти. Там нет ничего особенного. Одни лишь цифры — номер Павла.
Нельзя оставаться наедине с собой. Наедине с собственными мыслями. Нужно отвлечься, причем как можно быстрее. Набрать этого милого парня, назначить свидание, рискнуть и наблюдать за последствиями. Пусть не чувствую ни малейшей симпатии, любой мужчина лучше безумной фантазии. Любой мужчина лучше фон Вейганда. Или нет?
Рациональная часть меня предлагает расслабиться и развеяться, выдохнуть, перестать подозревать всех и вся в коварных замыслах, отдаться потоку, плыть по течению. Но рациональная часть меня ничтожно мала. Эмоции гораздо сильнее.
Представляю грядущую встречу. Живо. В красках.
Кино. Ресторан. Приглушенный свет. Тьма. Бар.
Чужая ладонь скользит по моей руке. От сгиба локтя до мелко подрагивающих пальцев. Легкий, едва ощутимый жест. Чужое дыхание на щеке. Заставляет дернуться, повести плечами, отпрянуть.
Зачем я здесь?
Жестокая ирония.
Чужой взгляд изучает мое лицо. Чужой голос рассказывает мне забавные истории. Чужая улыбка зарождается на чужих губах. Чужой аромат пропитывает пространство вокруг. И чужой смех режет чужую реальность на части.
Кто я?
Без тебя.
Чистая боль.
Агония.
Тошнота подкатывает к горлу. Желудок сводит мучительный спазм. Внутренности выкручивает болезненная судорога.
Я зажимаю рот. Вскакиваю, стрелой мчусь вперед. Чудом успеваю добраться до ванной комнаты. Оседаю на пол, склоняюсь над унитазом. Я делаю то, что стоило сделать уже давно.
Рву.
Связь с прошлым.
Цепь, чьи звенья крепче железа.
Узы крови.
Рву.
Долго.
Судорожно.
До ледяного пота.
Выблевываю свою гребаную любовь.
По полной.
Вытираю онемевший рот взмокшей ладонью. Отклоняюсь назад, прислоняюсь спиной к прохладной стене. Жар внутри сливается с холодом.