Я вижу себя.
Голую.
Я…
— Поздравляю, — говорит фон Вейганд.
Глава 25.1
Я тебя не люблю.
По ночам изучаю пустое поле наших сражений. Челюсти сводит от первого личного поражения. Когда лед градом под кожу течет. Выламывает суставы да кости. И холод железа жадно врезается внутрь.
Мой путь до жуткого прост.
Пора бы уже смириться.
Одиноко теперь в постели.
Утробный рык зверя.
Не бьется о ребра ударом грома. Не забивается в грудь осиновым колом. Не срывается камнем на дно скалистой пропасти.
Я тебя не зову.
Имя твое.
Во тьме.
Погребено.
Похоронено.
Предано земле.
Не отдается эхом в голове. Не отбивается в до одури сбитом пульсе. Не опаляет огненным клеймом каждую клетку плоти.
Я тебя не помню.
Вырываю страницу. Без сожаления. Вырезаю. Пусть и по-живому. Выжигаю. Чтоб лучше запомнилось. Избавляюсь от искушения.
Чеканят четко часы.
Вычеркиваю тебя.
Начисто.
Давно за чертой.
Даже ближе.
К черту.
Я тебя не знаю.
Образ твой не отражается во всех без исключения случайных встречных. Голос твой не обвивается вокруг горла жесткой прочной петлей. Запах родной не будоражит в клочья разодранный разум.
Я тебя не ищу.
Отворяю очередную дверь. Двигаюсь дальше. Вперед. К новым свершениям. Взираю в упор на горизонт.
Я не жду твоего возвращения.
Есть другие развлечения. Первая любовь — не значит последняя. Обойдемся без пафосных клише. Если начинаешь исповедь, надо оставаться честным. Хотя даже сырая земля горит и разверзается под ногами.
Забываю.
Чаще.
Еще.
Прощай.
Прости.
Я не пью тебя мелкими глотками. Крупными тоже не употребляю. Не смакую, как самый изысканный на свете деликатес. Не растягиваю пытку до бесконечности. Не отдаюсь на волю гремучего соблазна.
Ты не мой алкоголь.
Не яд.
Не отрава.
Вот правда.
Я не пускаю тебя по венам. Не втираю в обожженные желанием десны. Не вдыхаю, насквозь пропитываясь безумным блаженством на грани.
Я не твое покорное животное.
Я не страдаю от ломки.
Прошлое в прошлом.
Точка.
Пойми.
Ты не мой наркотик.
Больше не найти твоих отпечатков внутри. Разломана печать, выдрана с мясом. Старые раны сокрыты под грубыми рубцами.
Я тобой не живу.
Не дышу.
Я по тебе не курю.
Не тоскую.
Ничуть.
Не скучаю.
Ни капли.
Не голодаю.
Бешено.
Не загибаюсь.
От жажды.
Не погибаю.
Внутри.
Не подыхаю.
Раз за разом.
Ведь это не я пыль под твоими ногами.
Скажи мне, почему так старательно взываю к Богу днем, но когда ночь обрушивается на плечи, приходит только Дьявол?
Чернота пожирает душу.
Истина рвется наружу.
Порви.
Порежь.
Сотри.
Уничтожь.
Убей гребаную суку.
Вот чего жаждет зверь.
Сорвать всю твою долбаную одежду. Завалить, подмять под себя, вонзить клыки и когти поглубже. Добраться до нутра, вспороть, пронизать похотью. Задрать до смерти. Залить мир вокруг горячим свежим алым.
А я?
Я тебя не ищу.
Не ступаю по опасной дороге. Не плутаю по тропам адского лабиринта. Не ныряю в безбрежную бездну.
Я тебя не помню.
Не просыпаюсь в ледяном поту от собственного дикого крика. Не изгоняю тьму силой крестного знамения. Не умоляю небо об искуплении.
Я тебя не зову.
Не обдираю кулаки в кровь. Не калечу плоть, пьянея от чужой боли. Не вламываюсь в объятья преисподней.
Тебя нет. Нигде. В ярких отражениях витрин. В острых осколках памяти. В каждом всполохе мироздания.
Злая ирония.
Вчера один старик впервые похвалил меня, мол, я всегда поступаю верно, движусь по трупам к мечте и отказываюсь проиграть даже заведомо провальную партию. Действую напролом. Без сожаления.
А потом прозвучал выстрел.
Мой мальчик.
Зачем тебе царство?
Если не к чьим его бросить ногам.
Ха.
Точно.
Отвечаю смехом Сатане.
По привычке.
Мое сердце.
Мертво.
Нож.
В груди.
Вот ты кто.
И сегодня стою перед тобой, просто чтобы повторить это вновь. В сотый, в тысячный раз. Чтобы наконец уже поверить.
Я тебя.
У самой судьбы.
Не выкраду.
Не выбью.
Не выгрызу.
Никогда.
Я тебя.
Не.
Люблю.
Взгляд твой.
Не властен надо мной. Ребра не дробит. Не вытягивает жилы. Кожу не сдирает живьем. Не добирается иглой до самого мозга.
Запах.
Не дурманит. Не отравляет. Манящий. Пьянящий. Таких вокруг миллионы. Миллиарды. И совсем не тянет тебя сожрать.
Бог мой.
Дьявол.
Как безумно.
Как сильно.
Как жадно.
Я тебя.
Не. Хочу.
Не. Желаю.
Не. Жажду.
Вот поэтому зачеркиваю каждое чертовое «не». Уничтожаю гребаные «нет». Проклятые «никогда» едва ли меня остановят. Разрушу все до одной дурацкие отговорки. Преграды сожгу и развею по ветру.
Я тебя не люблю.
Просто преклоняю колени.
Я бы мог назвать тебя.
Моя королева.
Но ты.
Куда.
Глубже.
Разряд тока.
Кинжала удар.
Du bist mein Herzblut.
Ты кровь моего сердца.
***
Один крутой парень сказал: «Найди то, что любишь. И позволь этому убить тебя». Отличный план. Верно?
Голые белые стены. Потолок будто соткан из снега. Ослепительный. Белый. И даже пол под ногами начищен до блеска. Сверкает гладкая поверхность. Идеальная чистота. До абсурда. Хирургическая стерильность. Абсолютная безупречность.
Почему так? Тут. Теперь. Из всех мест на свете. Именно здесь.
Оглушенная. Ослепленная. Обесточенная. Напрочь. Навечно. Беззащитная. Беспомощная. Безвольная. Обнаженная. Голая. Совсем. До мяса. До костей.
Знаете, на белом фоне красный выглядит гораздо контрастнее. Эффектнее. Ярче. Впивается в разум. Вгрызается.
Эта мысль не дает мне покоя.
Помню. До мелочей.
Кристаллы снега жгут губы диким холодом. Лед. Гранит. Моя. Кровь. Могила. Чужая. А после хруст ребер. Что-то ломается внутри. Сгорает в утробе.
Вера. Надежда. Любовь. Все эти блядские чувства. Непрошеные. Незваные. Не поддающиеся никакой логике. От и до пагубные.
Я обнимаю себя руками. Пробую отгородиться от реальности. Пробую унять фантомную боль в груди. Пробую не реагировать, не отзываться на глубинные рефлексы. Только бы выстоять, удержаться на краю.
Господи. Боже мой.
Спаси. Сохрани.
Без тебя не выдержу. Рухну. Сдамся. Паду. Камнем вниз. Прямо в пропасть. С грохотом сорвусь. На части расколюсь. В пепел обращусь.
Без тебя?..
Хватит.
Я вжимаюсь спиной в прохладную стену. Почти стекаю на пол. Почти, но не совсем. Еще не готова сдаться. Сражаюсь отчаянно.
Безумная. Одержимая. Чокнутая. Повернутая. Навечно проклятая. Зацикленная. На нем. Обреченная. Заключенная. В нем. Двинутая. По всем фронтам. Заточенная. Под него. До последнего вздоха. Окончательно и бесповоротно.
Я не слышу собственного дыхания. И его не слышу, не различаю. А может, мы и вовсе не дышим. Может, мы уже погибли. Закончили дни в другом мире. Может быть, мы теперь в иной реальности. Лучшие. Худшие. Иные. Версии. Табуированы в современности.
Ходят слухи, значение воздуха понимаешь, когда нечем дышать. Нет. Неправда все это. Значение воздуха понимаешь, когда вообще не дышал. Секунда идет за сутки. Час как месяц. Порою даже как год. А день в пересчете столетье. Тысяча лет. Сотни тысяч. И больше. Миллион. Миллиард. Я без тебя провела не два месяца, а несколько жизней нашей огромной Вселенной.
Без тебя?..
Стоп. Черт. Просто без воздуха. Без кислорода. А потом как рвануло внутрь. По легким, по венам, по жилам. На разрыв аорты. На взрыв артерии.
Вот же как получается. Забавно. Иронично. Издевательски. Тот, кто душит. Низвергает. Уничтожает. Рушит. Тот и есть единственная причина, по которой я до сих пор жива.
Старуха. И вечная девочка. Теряется возраст. И грани размыты. Нет контуров.
Твоя. Твоя. Твоя.
Отнять разум. Плоть. Кровь. Кожу. Кости. Бессмертную душу. Мечты. Фантазии. Да хоть все подчистую вырезать.
Что останется — тоже твое.
Болезнь. Одержимость. Мания.
Вряд ли. Всего лишь любовь.
— Поздравляю, — хриплый голос фон Вейганда до сих пор рокотом грохочет в ушах, сковывает мое заледеневшее дрожащее тело в раскаленных железных цепях.
С чем же он меня поздравляет?
С тем, что жуткий ночной кошмар воплощается в реальность. С новым раундом занятных развлечений в подземелье. С очередной чередой экзекуций в пыточной камере.
С днем смерти?
Пожалуй, не стоит уточнять. Сохраним интригу. Поддержим ауру загадочности. В конце концов, совсем необязательно разбирать грядущее на атомы и докапываться до истины. Некоторые детали лучше оставить за кадром.
Надо придумать другую реплику. Более безопасную. Одухотворенную и ненавязчивую. На отвлеченную тему. Например, о музыке.
«А ты когда-нибудь трахался на рояле?»
Хорошо, что я молчу. Фонтанирую гениальными идеями исключительно в мыслях. Так. Ладно. Это не я извращенка. Это фраза из анекдота. Цитата. Там еще один отличный вариант есть.
«А ты когда-нибудь садился на ежа голой жопой?»
Нормальный способ поддержать диалог. По-моему. Теперь вы понимаете, почему у меня нет друзей.
Хм, уговорили. Оставим сексуальный подтекст. Обнаженные филейные части также не нужно упоминать. Не будем искушать Дьявола столь соблазнительными подсказками. Ведь мое самое чувствительное место и без того не ощущает себя в безопасности.
Сейчас как посадят кое-кого. Целая стая ежей раем покажется.
Судорожно сглатываю. Продолжаю лихорадочно рассуждать.
Наверное, надо пойти напрямик. Нечего юлить. Спрошу без обиняков. Как на духу главные вопросы озвучу. Припечатаю гада к стенке.
— Ты злишься? — выдаю чуть слышно. — Или просто немного расстроен?
Фон Вейганд проходит вперед. Не глядя, отталкивает стол, преграждающий ему дорогу, в сторону. Действует настолько резко и жестко, что предмет мебели врезается в стену, с грохотом разлетается на части. В щепки. Вдребезги. Совсем как моя любовь. Прежде.