То, что может убить.
То, что может сломать.
То, до чего рано или поздно доберется карающая длань мстительной Фортуны.
И горе вам, если окажетесь между человеком и…
What lies beneath.
Тем, что скрывает его ложь.
***
— Вы подозрительно спокойны и довольны жизнью, — Андрей поджимает губы и сурово хмурится.
Явно намеревается испортить настроение постной миной.
— Сдадим меня в лабораторию на анализ? — предлагаю веселым тоном, кружусь перед зеркалом и придирчиво рассматриваю гипотетическую обновку в виде юбилейного тысячного платья.
Очередной магазин очередного торгового центра, очередные милые консультанты с улыбками под тысячу ватт, очередной обширный выбор товаров и услуг.
Богатство ужасно напрягает — купить десять сумок тут или там, а может сразу приобрести двадцать, а потом выбрать туфли для каждой из них. Не забыть о шарфиках и перчатках, шляпках и жакетах, юбках и кофтах. Плюс забежать в ювелирный за побрякушками в тон. Никаких ограничений, полный безлимит, шоппингуй, не жалея кошелька своего… ну, или чужого кошелька.
Короче, тоска зеленая.
Dolce, Gabbana, Armani, Versace, Gucci, Fiorucci, Fendi, Ferre…
Не вы*бываюсь, просто песня молодости вспомнилась. Именно под сей заводной клубный мотив мы рвали школьный танцпол, отмечая долгожданный выброс во взрослую жизнь.
Gaultier, Dior, Givenchy, Cartier, Chanel, Trussardi…
Ниху*вая считалочка. Признаюсь, не думала, что придет черед лично познакомиться с такими известными ребятами.
Kenzo, Rolex, Guerlain, Chloe, Prada, Lanvin…
Выдыхаю с чувством выполненного долга. Глаза боятся, а рот делает.
Как-то это пошло сейчас прозвучало, да?
— В первый день устроили жуткую истерику, требовали выпустить на свободу, провести экскурсию по местным достопримечательностям и сфотографировать вас возле красной телефонной будки, — монотонно систематизирует факты сутенер-зануда, отчаянно пробует разгадать коварный замысел: — Почему сейчас рады покупкам в сопровождении охраны?
— Keep calm, Андрей, (Сохраняйте спокойствие, Андрей,) — пожимаю плечами, придаю лицу невинное выражение и обезоруживающе заявляю: — Это же Лондон. Умиротворяет.
Еще несколько грациозных поворотов у зеркала. Распускаю пучок-луковку на макушке, позволяю волосам струиться по плечам.
— Так лучше? — репетирую томный взор роковой женщины, любуюсь соблазнительным отражением. — Вроде гармонично.
— Естественно, — сутенер не отступается от разоблачительных целей. — Пытаетесь усыпить бдительность мнимой покорностью.
Медленно оборачиваюсь, совершаю несколько шагов, старательно имитирую модельную походку, замираю в непосредственной близости от подопытного.
— Бдите, голубчик, — заботливо поправляю ему галстук. — Бдите на здоровье, я не стану портить показатель вашей успеваемости.
— Трудно поверить, когда у вас такой взгляд, — мрачно бросает он.
— Какой? — хлопаю кукольными (спасибо, тушь!) ресницами: — Как у мужа, припершегося к обманутой жене с букетом цветов? Или как у спортсмена, проколовшегося на допинге? А, может, как у лорда Мортона в зарплатный день?
От упоминания о прошлом работодателе лицо Андрея сводит судорогой.
— Прекратите, — цедит сквозь зубы.
— Ладно, — снисходительно соглашаюсь. — Предлагаю забыть прошлые обиды и выяснения отношений. Вы попили моей крови, я помотала ваши нервы. Считай, квиты. Поэтому настроимся на лучшее и заведем крепкую дружбу.
— Да, вы правы, — сутенер выдерживает паузу и с расстановкой продолжает: — Как у лорда Мортона в зарплатный день.
— Ох, я крута, — не сдерживаю эмоций. — Спасибо.
— Ваш подарок настораживает больше, чем все предшествующие выходки вместе взятые.
— Обычный золотой слиток, жалкие десять грамм из автомата в молле, — равнодушно отмахиваюсь. — Почти от чистого сердца. Поэтому вряд ли надо акцентировать, что будь на кону мои личные финансы, я бы и на брелок не потратилась…
— Какую глупость вы задумали? — не сдается упрямец.
Видит насквозь, а доказать вину не способен. Подопечная тише воды, ниже травы.
— Ужасный поступок, — цокаю языком, картинно заламываю руки, наигранно пафосным тоном заявляю: — Отдать штуку фунтов за вон ту сумку, разве не преступление? А платье придется оставить. Воротничок жутко полнит мои ключицы.
Лоб сутенера-зануды покрывается испариной, губы кривятся в нервной усмешке. У него нюх как у овчарки на таможне. Вот только мало предчувствовать, на порядок важнее аргументировать подозрения.
— В первый день вас было не угомонить, а потом резкая смена настроения, и вы спокойны целую неделю, — неодобрительно щурится. — Что изменилось?
— Я пересмотрела приоритеты, повзрослела и стала более серьезной, — печально вздыхаю. — Теперь очень раскаиваюсь в прежней горячности.
Всем своим видом Андрей ясно демонстрирует — скорее Солнце начнет вращаться вокруг Земли, чем я стану совершать взвешенные поступки.
— Да, мне все еще хочется прогуляться по Вестминстерскому Аббатству, крутануться на Лондонском Глазике, потусить в гостеприимном Тауэре и сфоткаться на фоне красной телефонной будки, ведь без такой фотки фиг докажешь, что был в Англии… но раз нельзя, то нельзя. Опасность, враги не дремлют, любая мелочь может привести к непоправимым последствиям, поэтому я согласна действовать по плану. Шоппинг в компании армии охранников — прекрасное развлечение. Намного лучше круглосуточного заключения в отеле. А на достопримечательности наглядимся из окна, почему нет?
— Естественно, — фыркает сутенер. — Но вы не из тех, кто принимает логически обдуманные решения.
Ну, прямо капитан очевидность.
— Наверное, я сама виновата, усугубила ваше недоверие к людям, — кладу ладони ему на плечи, устанавливаю зрительный контакт и держу речь в манере распространителей религиозной литературы: — В жизни вы видели столько горя, предательства и жестокости, что в каждом хорошем поступке невольно усматриваете подвох. Однако это неправильно. Откройте сердце истине, позвольте светлым эмоциям направить вас по верному пути.
Мягко обнимаю Андрея, окончательно дезориентирую и сбиваю с толка.
Бедняга, кабы знал, что я творю, мигом слег бы с инфарктом.
Ибо регулярно нарушаю свод жестких правил. Причем без сопровождения, с минимальной маскировкой, даже в самую ненастную погоду, в местах повышенного скопления туристов.
Говорят, беременных женщин тянет намазать селедку ванильным мороженым или полить соленый огурец горячим шоколадом.
Меня же тянуло на свободу, экстрим и поиски новой дозы адреналина.
То ли необычные пищевые сочетания приелись за двадцать с приличным хвостиком лет, поэтому-то и покрутило в другом направлении. То ли в теперешнем положении все мании резко обострились, и обычные таблетки перестали помогать.
Любимый бойфренд не выпускает на прогулку без телохранителей? Запрещает слоняться по действительно любопытным местам, дабы оградить от неприятностей?
Безвыходных положений не бывает, бывает бедная фантазия. Если не удается выйти через парадный, то всегда останется запасной.
Исторический памятник, который хотим осмотреть + магазин одежды поблизости + выезд за покупками + очаровать консультантов = профит (около трех часов свободного времени).
Детальнее?
Я внимательно изучала карту, отыскивала пункт назначения и под прикрытием шоппинга выезжала за пределы отеля, далее выбирала кучу тряпья, шла в примерочную, доставала пачку хрустящих купюр и говорила продавцу:
— I need your clothes, your boots and your motorcycle. (Мне нужны твоя одежда, ботинки и мотоцикл).
Тьфу, не та фраза.
— I'm gonna make you an offer you can't refuse. (Я сделаю тебе предложение, от которого не сможешь отказаться.)
Как показала практика, наличные творят чудеса.
Консультанты создавали видимость примерки, пока я летящей походкой удалялась в гущу событий. Фотками не разжилась, на Глазике не покаталась, зато всеми остальными аттракционами насладилась в избытке. Вездесущие fish&chips*, раритетно дорогие кэбы, местами туман, местами дождь, старинные постройки зажаты стеклянными и не очень стеклянными небоскребами, караул все так же сменяется у Букингемского дворца, полиция разъезжает верхом на симпатичных лошадках, а я в солнцезащитных очках на пол лица познаю мир, ранее доступный лишь дистанционно.
* обжаренная во фритюре рыба — обычно треска — и картофель (продается повсюду на улицах Лондона) (прим. авт.)
Для поддержания легенды периодически терзаю Андрея демонстрацией нарядов или выбираю случайную жертву из числа охраны, задаваю миллион дурацких вопросов, приводя в бешенство диалогом из разряда «докопаться до истины»:
— Do I look fat? (Я выгляжу толстой?) — смотри в глаза, не смей жульничать.
— No, (Нет,) — парень пятиться назад, почуяв неладное.
— You’ve lied. You’ve answered too fast, (Ты солгал, ты ответил слишком быстро,) — подвожу печальный итог.
— No! (Нет!) — искреннее возмущение.
— Tell me the truth, (Скажи правду,) — настоятельный совет.
— It was the truth, (Это была правда,) — звучит разумно.
— You think I am fat, (Думаешь, я толстая,) — но не ту напал.
— No, I don’t think you are fat, (Нет, я не думаю, что вы толстая,) — жалобно уверяет качок.
— But you say so, (Но ты так говоришь,) — попробуй доказать обратное.
— I have never said about it, (Я никогда не говорил об этом,) — тщетно озирается по сторонам в поисках спасения.
— You always lie, right? Let’s try again. Do I look fat? (Ты всегда врешь, верно? Давай попробуем снова. Я выгляжу толстой?) — угрожающе сдвигаю брови, сверлю мрачным взором.
— No, you don’t look fat, (Нет, вы не выглядите толстой,) — осторожно произносит после продолжительных раздумий.
— You’ve lied again, (Опять солгал,) — лови нежданчик.
— Why? (Почему?) — праведное удивление.
— This time you’ve answered too late, (На сей раз ты ответил слишком поздно,) — пожимаю плечами.
Надо ли говорить, что Андрей и Ко были несказанно рады, когда подследственная часами не покидала примерочную, издеваясь над консультантами? И уж точно вряд ли могли подозревать ее в жуткой наглости вроде побега в городские джунгли.