Неуничтожаемый портрет — месть призрака или тщательно разыгранный трюк, дабы довести до безумия?
Не верю в мистику, склонна к холодному расчету: однажды — это случайность, дважды — совпадение, трижды — враждебные действия. Верно припоминаю, мистер Бонд?
Разгадка близка настолько, что дышит в спину. Пусть в мыслях раздрай, я ощущаю легкое дуновение правды.
Слабость Мортона, страх Кэролайн, выигрышный козырь фон Вейганда.
Невероятно, и все же.
Что если речь идет об одном и том же?
Секрет — это не обязательно компрометирующее видео с расчленёнкой, и не смертоносная информация о теневых операциях на банальной флэшке, даже не важные документы, способные вывернуть наизнанку всю историю мира.
Секретом может быть человек, и та информация, которую он скрывает.
Глава 8.2
Следующий визит к леди Блэквелл только увеличил количество непоняток на квадратный миллиметр моего бедного маленького мозга.
Новый консьерж счастливо поприветствовал меня и пропустил наверх, что означало: хозяйка апартаментов как минимум жива и здорова. Однако стоило мне стукнуть в дверь, та отворилась без дополнительной помощи, а сие настораживало.
Обычно к незапертой квартире прилагается не слишком живое тело разной степени изуродованности.
Я помедлила пару минут, потопталась на пороге, изучила коридор на предмет опасности, а после крадучись ринулась в бой.
На полу никаких следов вчерашних происшествий — ни крови, ни осколков стекла.
Движусь дальше, вижу, что гостиная так же чиста. На столе прибрано — выпить нечего, стаканов нет, пачки таблеток отсутствуют.
Леди Блэквелл здесь и не пахнет. В прямом смысле, в том смысле, что перегаром не тянет.
Неужели ее похитили приведения? Вот так всегда, люди не верят потенциальным жертвам, обзывают их умалишенными, подымают на смех, зато потом…
Твою мать!
Кто-то прижимается ко мне сзади, притягивает с нечеловеческой силой. Ладонь надежно зажимает рот, лишая возможности закричать, выбивая воздух из легких. Тщетно пытаюсь вырваться из стального захвата.
Для призрака чересчур горячее тело.
Горячее, влажное и возбужденное. По крайней мере, в одной весьма ощутимой области, которая недвусмысленно упирается в мой многострадальный зад.
— I missed you a lot, (Очень скучал по тебе,) — шею обжигает шепот знакомого голоса с идеальным английским произношением.
Только не это.
Говорят, снаряд в одну воронку не попадает? Лгут.
Меня неожиданно отпускают на волю. Оборачиваюсь и тихо офигеваю, от подтверждения самых страшных предположений.
— You’re naked, (Ты голый,) — констатирую очевидный факт.
Голый Гай Мортон к вашим услугам.
Высокий, загорелый, отлично сложенный, покрытый капельками воды, с мускулатурой, по которой хочется изучать анатомию. Не перекачан, а идеально развит в нужных местах.
Во всех нужных местах, поверьте на слово.
Впрочем, это стоит увидеть. Развратная иллюстрация диких эротических фантазий.
Мне кажется или я увлеклась?
— I usually undress to take a shower, (Обычно раздеваюсь, чтобы принять душ,) — ухмыляется с довольным видом.
— And you don’t close the door, (И не запираешь дверь,) — нервно сглатываю.
Нельзя смотреть.
Не смотри туда, идиотка.
Черт, опять посмотрела.
— What may happen here? (Что может здесь произойти?) — пожимает своими невероятными плечами, нисколько не стесняется наготы, ибо уверен в неотразимости: — It is a very boring place. (Это очень скучное место.)
Н-да, к нему ночью явно не ломился пьяный сосед, распевая зажигательное «фантазер, ты меня называла!»
— I have to disagree, (Вынуждена не согласиться,) — нахожу силы посмотреть в карие глаза: — When will they come? (Когда они придут?)
— Who? (Кто?) — не въезжает Гай.
— I am not sure, (Не уверена,) — вздыхаю. — Sylvia, paparazzi, the audience. (Сильвия, папарацци, зрители.)
Намек понят, поскольку ангельское личико омрачает печальная тень.
— It was not my fault last time, (В прошлый раз не было моей вины,) — уверяет юноша. — I didn’t expect Wallenberg will come and find us kissing. (Я не рассчитывал, что Валленберг придет и застанет нас целующимися.)
— Actually you forced me to kiss, (Вообще-то, ты заставил меня,) — делаю ударение на главном.
— Yes, I am sorry, (Да, прости,) — тушуется он. — I am very sorry. I don’t how… (Мне очень жаль. Я не знаю, как…)
Окончательно прихожу в себя после первичного шока.
— Maybe you will…? (Может, ты…?) — мягко намекаю.
— I will…? (Я?) — Гай не проявляет особой сообразительности, но его брови так мило изгибаются, что можно простить любую глупость.
— Put on something, (Оденешь что-то,) — говорю прямо.
— One moment, (Минуту,) — обещает с лучезарной улыбкой и спешит исполнить просьбу.
— Thanks, (Спасибо,) — благодарно киваю.
Однако юный Мортон не прост, возвращается ко мне в полотенце, небрежно повязанном на бедрах. Определенно самая закрытая одежда на свете.
— Where is Lady Blackwell? (Где леди Блэквелл?) — возвращаюсь к наболевшему.
— I have no idea, (Понятия не имею,) — беззаботно отвечает Гай. — I arrived this morning. I have they keys as she allows me to stay here when my father goes mad. (Я прибыл утром. У меня есть ключи, потому что она разрешает жить здесь, когда отец сходит с ума.)
Сходит с ума? Ох, жажду представить в красках.
— His demands are getting higher and higher, (Его требования возрастают и возрастают,) — хмуро бросает парень.
Вынуждает участвовать в кровавых оргиях и приносить в жертву красивых девственниц?
— It doesn’t matter, (Не важно,) — отмахивается.
Действительно, опустим несущественные мелочи.
— Have you made friends with my auntie? (Подружилась с моей тетей?)
Конечно, стали не разлей вода.
— Something along that line, (Вроде того,) — говорю уклончиво. — Have you seen the portrait? (Ты видел портрет?)
Зря не сфотографировала картину на телефон в прошлый раз. Необходимо взглянуть на трагически погибшую наследницу Блэквеллов, подтвердить или развенчать подозрения.
— With your auntie, a man and a girl, (С твоей тетушкой, мужчиной и девочкой,) — поясняю для верности.
Тем не менее, результат неутешителен. Гай явно впервые слышит о проклятой вещице.
— Well, so she just disappeared and didn’t even inform you, (Ну, она просто исчезла и даже не сообщила тебе,) — перевожу беседу в иное русло.
Ничего странного, а? Не вызывает сомнений?
— Why should she inform me? (Почему она должна сообщать мне?) — искренне поражается юноша. — What happened? (Что случилось?)
— I have no idea, (Понятия не имею,) — копирую его изумленный тон. — I advise you to find Lady Blackwell and take care of her. She behaved very strange yesterday, she takes all these drugs and drinks too much. It is not very good for health. (Советую тебе найти леди Блэквелл и позаботиться о ней. Вчера она вела себя очень странно, она принимает все эти таблетки и пьет слишком много. Это не очень хорошо для здоровья.)
Он задумчиво кивает, прислоняется к стене, окидывает меня с ног до головы прекрасно отработанным взглядом:
— Do you wish a cup of coffee? (Хочешь кофе?)
С тобой чего угодно захочешь.
— You’re nervous, (Ты напряжена,) — обольстительная ухмылка. — I may help you to relax. (Могу помочь расслабиться.)
— Sounds scary, (Звучит пугающе,) — направляюсь к выходу во избежание искушений.
— I don’t want to scare you. (Не хочу пугать тебя.)
Его рука ложится на мою талию, удерживает рядом, не позволяет уйти.
— I still hope we can have more. (Надеюсь, мы можем получить больше.)
— More problems? (Больше проблем?) — хмыкаю. — I think you’ve got enough. (Думаю, ты получил достаточно.)
— Last time I’ve lost, (В прошлый раз я проиграл,) — легко соглашается он, но не намерен признавать полное фиаско: — Next time I’ll win. (В следующий — выиграю.)
Мазохист? Ловит кайф, когда его бьют? Или серьезно надеется на успех?
— I can beat Wallenberg if I want to, (Я могу побить Валленберга, если захочу,) — уверенно произносит Гай, склоняется ниже. — But I have no interests right now. We are in one team. (Но у меня нет интереса сейчас. Мы в одной команде.)
Лорд-псих настолько псих, что даже его родной сын готов примкнуть к противнику.
— Give me an interest and I’ll fight, (Дай мне интерес, и я буду бороться,) — произносит прямо в мои губы, почти касается, но не спешит поцеловать.
Будем объективны: красивый, сильный, опасный. Пусть еще не мужчина, но мальчик, подающий большие надежды. К тому же, богат, будущий лорд, достойная кандидатура.
Нравится? Однозначно.
Возбуждает? Словно по лезвию ножа.
Подарю интерес?..
— No, (Нет,) — отвечаю твердо и четко, сбрасываю его руку, разрываю связь.
Почему?
Потому что он — не Алекс.
***
По дороге из магазина в отель тысячу раз успеваю отругать собственную глупость и самонадеянность, ведь сутенер-зануда чуть не поймал меня. Он нагло сунулся в примерочную, растолкав консультантов, заглянул за шторку и…
Все-таки повезло вовремя вернуться, успеть идеально.
— Насилуют! — завопила я на полной громкости.
— Простите, — отшатнулся Андрей.
— Поглядываете на хозяйскую вещь? Не хорошо, ох, как не хорошо, — мстительно щурюсь.
— Проверяю, — оправдывается и спешит ретироваться.
Разумеется, не спускаю случившегося, достаю сутенера издевками и подколками, но на душе муторно.
Останься бы я попить кофе с Гаем, загляни бы в музей, опоздай хоть на минуту — расстрел без суда и следствия. Расстрел и подземная камера пыток. Нет, сначала камера пыток, а потом…
Короче, не важно.
Разве можно быть настолько тупой? Рисковать ребенком? Злить фон Вейганда, когда над горизонтом уже сгустились тучи?
Бросаю несколько шпилек в адрес Андрея, пытаясь расслабиться, далее с чистой совестью захожу в спальню, устало вздыхаю и хлопаю в ладоши, чтобы включился свет.
Словно по мановению волшебной палочки. Никогда не устану удивляться современным технологиям. До чего дошел прогресс.
Поскорей бы принять расслабляющую ванну, избавиться от напряжения. Разминаю шею, начинаю спешно расстегивать куртку, швыряю ее на пол.
— Поговорим? — вкрадчивый вопрос вынуждает вздрогнуть всем телом.
— Нельзя так подкрадываться, — поворачиваюсь к фон Вейганду.
Он вольготно расположился в кресле, пристально следит за каждым моим движением.
— Я просто ожидал тебя, — произносит нарочито мягко.
Надеюсь, ничего не подозревает.
— Как прошел день? — невинно интересуется, заставляя мысленно перебирать худшие варианты.