От духоты меня стало мутить. Я начинала злиться. Безумно хотелось вернуться в библиотеку. Снова сидеть на растрескавшемся диванчике и слушать мягкий, с хрипотцой голос Картера. Я до сих пор чувствовала его прикосновение, и от одной мысли о нем у меня сводило дыхание.
Голоса вокруг слились в единый муторный гул. Мне казалось, что я сейчас взорвусь. Но Кейси не выдержала первой.
— Мне надо выйти, — сказала она, вставая со стула.
— Я с тобой, — подхватила я. Мама, погруженная в свои мысли, еле заметно кивнула.
Выйдя через двойную дверь, мы зажмурились от солнечного света.
— Нельзя нам пойти домой? — спросила Кейси.
— Хорошо бы, — отозвалась я. — Но мы должны быть тут ради папы.
Кейси топнула ногой по тротуару и издала короткий стон.
— Если бы кто-то из нас попал в больницу, он бы не пришел, — проговорила она.
— Неправда, — запротестовала я.
— Я хочу домой, — повторила Кейси.
— Я знаю, Кейс, — вздохнула я.
— А ты не хочешь?
— Хочу. Мне без разницы. — У меня не было сил ее успокаивать.
Кейси скрестила руки на груди.
— Если мама не отвезет нас, я пойду пешком.
— Мама не сможет сейчас уйти.
— Значит, идем сами.
— Так нельзя, — ответила я. — Нужно спросить. Подожди, я сейчас вернусь.
Мама была погружена в разговор с Мэри, поэтому только кивнула мне и жестом показала, чтобы я отошла. Мэри пустилась в рассказ о своем двоюродном брате, который погиб во время Второй мировой войны. Любой человек, проживший в нашем квартале больше трех недель, слышал эту историю как минимум сорок раз. На нее уходит около тридцати пяти минут. Мэри может немного изменить детали, чтобы история подходила к любому событию: ко дню рождения, Рождеству, Хеллоуину…
— Увидимся дома, — сказала я и вышла, пока мама не успела сказать «нет». Так же как и Кейси, мне совсем не хотелось тут оставаться.
13
ИДТИ до дома была довольно долго, больше трех километров. На улице стояла жара. Солнце палило так, что от утренней осенней прохлады ничего не осталось. Но мы с Кейси не жаловались. Мы были слишком рады, что идем домой.
Зайдя в дом, мы попали прямиком под струю холодного воздуха. Видимо, мама забыла выключить кондиционер, когда уходила на работу, хотя у нас дома такое считается одним из ужаснейших грехов. В Африке голодают дети, а тебе хватает наглости тратить электричество на то, чтобы кондиционер работал весь день?
На минуту мы забыли обо всем. Бросили рюкзаки, раскинули руки в стороны и медленно закружились под прохладным ветерком. Настоящее блаженство. Кейси что есть силы затрясла волосами.
Я посмотрела на часы. Было всего пол-одиннадцатого, но эмоций, испытанных мной за это утро, могло хватить как минимум на целый день.
— Пойду прилягу, — сказала Кейси. — Сегодня ночью мне плохо спалось.
Значит, нас таких двое.
Кейси отправилась наверх, а я выключила кондиционер, пошла в гостиную и опустилась на папино кресло. Закрыв глаза и принюхавшись, я почувствовала запах его лосьона после бритья. Я представила, как он лежит в своей палате, совсем один. Одиноко ли ему? Кажется ли, что его никто не любит? Сожалеет ли он о чем-нибудь? А что, если бы он погиб и одно только это кресло сохранило его запах? Я еще раз вдохнула, но ничего уловить больше не получалось. Меня охватило чувство вины, и я почувствовала себя опустошенной, испуганной и ужасно эгоистичной.
Но откинувшись на спинку кресла, я ощутила невероятное облегчение. Сейчас мы отдохнем и вернемся в больницу попозже, когда станет прохладнее, и солнечный свет уже не будет таким слепящим и резким. Будет дуть легкий ветерок. По пути мы зайдем в магазин и купим папе цветы.
Постепенно я проваливалась в сон.
Мне снилась маленькая девочка в красивом платьице. Та самая девочка, о которой я рассказывала Кейси.
Ее загнали в угол, и теперь она плачет. Ее окружает толпа детей, и я среди них. Мы планировали это целую неделю — с тех самых пор, как увидели ее гуляющей по кладбищу с куклой в руках. Милдред тогда сказала, что она точно ведьма.
В нашем городе не должны жить ведьмы.
Мы подходим все ближе.
Девочка прорывается сквозь толпу и убегает. Мы бежим за ней по безлюдной дороге, издавая боевые кличи. Наши ноги топают по грязи, поднимая облака пыли. Погоня длится долго. Наконец, мы приближаемся к дому.
К моему дому.
Но в этом сне я здесь не живу.