Бертран отшатнулся, захлопнул дверь. В стену кто-то грянулся изо всех сил, сполз, шурша одежкой.
Нет, на драку перепившихся соратников никак не похоже! Те сначала долго предъявляли бы другу другу, поорали, непременно разбудив командира. Да и доброхоты тихонько бы просочились, дабы осведомить.
Кто-то на пещеру напал! Кто⁈ Размышлять, перебирая, не время! Пока додумаешься — сам упадешь с перехваченным горлом. Бертран заметался по комнатушке, матерясь и думая, что все дерьмо происходит, когда он спит. Только голову на подушку, тут же мудозвоны что-нибудь учудят! Но делать то, что теперь? Выскакивать в коридор опасно — непонятно, что там происходит. Оставаться здесь — тоже хрень полная. Неведомых убийц тонкие доски не остановят. Они и комаров-то не особо задерживают.
В дверь стукнули, уже кулаком или железкой, уверенно, сильно. И тут же, не дожидаясь ответа, заорали под аккомпанемент гнусного хохота:
- Выходи, подлый трус!
И сразу же одна из досок лопнула под крепким ударом, в пробоине мелькнул топор, причем отнюдь не лесорубный, а какая-то жуткая хрень с крюком и шипами, похоже двуручная. Последовал новый удар, вынесший еще пару досок. В комнате стало светлее.
Бертран шагнул в сторону, прижался к стене у двери. С третьим ударом она с грохотом упала на пол. Следом влетел солдат, в хорошей, длинной — по колено — кольчуге под перемазанной накидкой-коттой. Заозирался, пытаясь высмотреть что-то в темноте. Ну и дурак самоуверенный, кто же со свету да в потьму бежит, вылупив зенки? Обух с хрустом проломил вражеский затылок, и в лицо Бертрану снова плеснуло. Солдат рухнул на переломанные доски. В комнату сунулся еще один — Суи, завопив что-то непонятное, врезал гостю по лицу. Топор застрял в кости. Солдат повалился на спину. Оружие дернуло — от неожиданности, Бертран не удержал скользкое от крови и мозгов топорище.
Не тратя время, Суи подхватил топор второго убитого. Тот, словно бы вышел из одной мастерской с его собственным — такое же топорище, такая же развесовка. Боженька-то милостив, одной рукой забирает, зато другой — наоборот.
— Махнул не глядя, — прошептал Бертран и выглянул наружу. Никого, кроме двух мертвецов. Один — Эсфер, зажимающий распоротое брюхо — сквозь пальцы сочилась кровь и кишки. И неизвестный, с разрубленным лицом. Тоже в кольчуге и грязной котте, на которую налипли хвоинки. Рядом тихо шипел факел, плюясь искрами. Драка переместилась дальше, оставив за собой покойников. В ушах гудело так, что Суи не мог толком расслышать, что происходит.
Вернувшись в каморку, Бертран уперся ногой в грудь покойнику и с хеканьем выдернул из пробитого черепа свой топор. Покрутил трофейный — ну точно, близнецы-братья!
— И куда тебя? С другой стороны, два топора лучше, чем один!
Сунув чужой в ременную петлю, Суи подобрал факел и, размахнувшись, швырнул его за угол, где слышалась возня. Там словно бы трахались. Но незваные гости вломились в пещеру, явно не для того, чтобы всех их выебать. Поэтому, куда вероятнее, что там кого-то то ли душили, то ли выдавливали глаз. А может, откручивали уши — когда у людей есть время и вдохновение, люди способны на всякие придумки!
Заскочив вслед за факелом, Бертран увидел, как по полу катается Быстрый — в неверном свете мелькал дурацкий затылок, в обнимку с очередным окольчуженным. Пытаются друг дружку задушить.
— Анри, я не вовремя? — у Бертрана вошло в привычку изрекать красивые слова на потеху несуществующей публике.
— Иди нахер! — прошипел полузадушенный соратник.
Окольчуженный попытался было подскочить, но обух топора снова оказался крепче костей головы.
Анри снова завозился, пытаясь выбраться из-под убитого. Бертран потянул мертвеца за ногу, помог, думая — уже трое супостатов разодеты господскими дружинниками. Одежда грязная, но хорошая. Доспехи у всех. Оружие достойное, не мечи, конечно, однако и топор больших денег стоит. И пришли явно не просто так. Компания крепко нарвалась…
— Бля! — выдохнул Быстрый словно в такт мыслям Бертрана, поднимаясь на ноги. Закашлялся, схватил себя за горло — похоже, что крепкие вражеские пальцы повредили хрящи глотки.
— Бегом отсюда! — заорал со спины знакомый голос.
Бертран обернулся, увидев Дудочника. С мечом (!), весь в крови. И в одних чулках, драных, как у городского пижона в самых живописных и оригинальных местах. Длинная глубокая царапина тянулась через живот до самого хера.
Суи подхватил Быстрого, который, решил, что сейчас самое время потерять сознание. С другой стороны подставил голое плечо Дудочник.
— К выходу⁈ — прошипел тот.
— К хуиходу, — ругнулся Бертран, — в Красный отнорок.
Троица, запинаясь на каждом шагу — и Анри отожрался на вольных хлебах, и босой Дудочник спотыкался о каждый камень, и Бертрану вражеский топор бил по ногам — нырнула в спутанный клубок ходов.
«Красным» отнорок, расположенный чуть ли не в самом сердце пещеры, назвали не случайно. Кто-то разрисовал там стены и потолок картинами — круторогие быки, быстроногие лошади, люди с копьями, неведомые существа, про которых ни в одной из книг не прочтешь, как ни листай. Как, к примеру, может существовать серебристая рыба, чьи длиннющие плавники больше похожи на крылья, а у хвоста есть только задранная вверх половинка?..
Нарисовано было очень красиво и очень давно. Настолько давно, что поверх кое-каких линий нарос слой камня. Сколько лет нужно для этого, никто даже представить не мог. Со счета можно сбиться, если даже года считать сразу дюжинами. И краски хорошие, почти не потеряли яркость от времени.
Ввалившись в отнорок, троица попадала, пытаясь перевести дух. Лежали, чувствуя, как холодный камень вытягивает из мышц горячку боя. Смотрели, как в неверном свете потухающего факела, картины на камне словно бы оживают — бегут звери, летят копья, чтобы ударить в мощные загривки… Шумы боя сюда не долетали — тонули в многочисленных поворотах, расшибали головы о низкие потолки…
— Пе…ре…си…дим? — в четыре попытки выговорил Дудочник.
— Найдут, — вяло мотнул головой Бертран, чувствуя, как наваливается усталость, будто не пару человек зашиб, а целую поленицу сучковатых дров переколол, — у нас другой путь есть.
— Другой? — удивился соратник.
— А хуле ты думал? — огрызнулся командир.
Другой путь Суи нашел случайно — в один из мерзко-дождливых дней, когда хозяин даже жену за пивом не отправит, он лазил по темным уголкам, надеясь найти что-нибудь, оставшееся от неведомых рисовальщиков. Кисточку, там, ведерко с засохшей краской…
Ничего, кроме камней, похожих до боли на ножи (порезался об острую кромку, не поверив глазам) и копейные наконечники, Бертран не обнаружил — то ли крысы растащили, то ли рисовальщики были очень уж бедны. Но за одной из каменных сосулек, почему-то торчащей из пола, нашелся лаз, из которого веяло свежим ветром.
— А мы пролезем? — с недоверием коснулся края Дудочник. — Не хочу застрять тут навсегда.
— Фэйри бы не пролез, — ответил Суи. — Я свободно. Ток в одном месте пузо поджимать надо, чтобы кишки не размотать.
И только затем понял, что проще было сказать что-нибудь более краткое и внятное, вроде «жить захочешь — брюхо втянешь».
— Ненавижу, — всем телом передернулся Дудочник.
— А кому сейчас легко?
— Да пиздец.
— О, Быстрый зашевелился… — Суи безжалостно пнул товарища, распахнувшего мутные глаза. — Доброе утро! Ты все проспал.
— Что я проспал? — с трудом ворочая языком, спросил Анри.
— Тебе же сказали — все! — терпеливо пояснил Дудочник. — Но главное ты все же не проспал.
— И?
— Нам — туда! — широким жестом, словно зазывала у кабака с девками, стрелок махнул в сторону лаза.
Анри побледнел, глянул на командира.
— А хуле ты думал?
— Ненавижу, — прошептал Быстрый. — И тебя, Топор, ненавижу, и пещеры эти блядские, и вообще все ненавижу!