— Бля! — ругнулся Бертран.
— Это «жмур», — повторил Фэйри, и тут же дополнил, — стенолазная железка, чтобы лезть по веревке наверх.
— Наверх? — удивился Дудочник. — А так разве можно?
— Ха! — выпятил грудь Быстрый. — Для стенолазов нет ничего невозможного!
— Я припомню, — нехорошо прищурился Бертран.
— В смысле, на веревках! — пришел на выручку товарищу белобрысый. — При толковой снаряге на веревках можно что угодно делать.
— Даже с бабой шалить?
— Да запросто, — хихикнул Анри, — правда, второй набор нужен. Ну и сук покрепче. Чтобы не расшибиться в самый неподходящий момент. А то можно переломать все кости. И хрящи.
— Это херня! Мастер Хото как-то рассказывал, что сумел с колокольни обдрыстать три дюжины человек за раз! Не разобравшись, приняли за дары небесные. Потом, конечно, неудобно вышло. Но списали на птичек-говноежек, слабых желудком.
— Легендарная личность, это ваш мастер Хото, — признал Бертран, — про него и Танци упоминал как-то.
— Жаль, разошлись наши пути, — загрустил Анри, — но будет воля Пантократора, свидимся.
— Интересно, кто это? — кивнул Суи на мертвеца, навечно застывшего в объятиях жуткой твари. Тварь грозилась еще не раз присниться.
— «Жмур» не подписан, — повертел добычу Фэйри, — но я в этой темноте даже клейма кузнеца не вижу. На свету надо посмотреть внимательнее. Ну а так, поспрашиваем, может, кто и знал.
— А вообще, суровый парень, конечно, — задумчиво проговорил Дудочник, — забить насмерть микаву такой херовиной…
— Если рассудить, — начал Анри, — то он мог свалиться микаве на голову, когда она выжидала внизу. Сломал себе хребет, а ей хвост, пока помирали — переплелись…
— Мудила ты, — гневно заявил Фэйри, — и отец у тебя мудила, и мать у тебя…
— Хорош! — оборвал Бертран. — Мы уже давно поняли, что все стенолазы на голову больные — ну то оно и понятно! По верхотуре-то скакать! И железки у них такие же. Но мы тут пиздим, не останавливаясь, а сокровища сами не найдутся!
— Микаве — тварево, стенолазу — стенолазово, а нам, — палец Дудочника указал вверх, все, не сдержавшись, задрали головы, — а нам — десять телег золота.
— И чтобы колеса у них золотые были!
— И оси!
— И, и… — начал Бертран и с ужасом понял, что названия хитрого тележного устройства напрочь вылетели из головы. Это все проклятый спуск в лютой жуткости нору!
— И ведро с квачем! — пришел на помощь Дудочник.
— Они самые, ага!
* * *
Покойного стенолаза и дохлую микаву сдвинули в сторону, чтобы не мешались под ногами. Распутывать не стали — давно лежат, друг к дружке привыкли. А то и чувства появились. Не мы связывали, не нам и развязывать! Первая заповедь старого трусливого стенолаза. Старых и храбрых не бывает. Они почему-то собственными жопами микав давят. Себе же на погибель.
Мертвец нисколько не обиделся, и даже еще разок выручил. По въевшейся привычке, Бертран, сурово глядя по сторонам, наскоро охлопал пыльную одежку хозяина. Нашлось не только чудесное огниво и здоровенный моток трута, но и добротный обрывок веревки. И не такой, что купили за бешеные деньги! Настоящей, стенолазной! Запасливый Фэйри тщательно сбухтовал находку, но локоть все же отхватил острым ножом — на пробу. Все-таки подземная сырость на пользу вервиям не идет. Трут что, его просушил денек — и как новый, а с веревками так не получится. Гнилому волокну свою задницу и, тем более, голову доверять нельзя.
Отломав от микавы две косточки потоньше да попрямее, обмотали растрепанной веревкой, добавили трута для верности, застучали камнями по огниву. Веревка горела ярко, стреляла искрами, пускала огненные струйки до земли.
— Дивная выдумка, — покрутил носом Дудочник — дым пах весьма своеобразно.
— А ты как думал, — гордо заявил Анри, — высокие техницкие задумки, не имеющие подобиев!
— И стоит, как парус холька, — буркнул Фэйри, — а мы на такую ерунду тратим. Можно же было вон его ободрать, — ткнул стенолаз в мертвого коллегу, — штаны, они тоже бы горели.
— Не нуди, — попросил Бертран, — ведь вон, как светло стало!
И действительно, живой огонь осветил пещеру куда действеннее, чем плесень-светлячок. Каменные сосульки, растущие и вверх, и вниз, разноцветные камни, полузатертые рисунки, схожие с теми, что были в их прежнем, разоренном негодяями доме, многочисленные остатки трапез микавы — жрала тварь на манер свиньи — брызги летели до потолка, оставляя бурые потеки. Хорошо, не довелось сходиться с этакой мерзостью лицом к лицу, сдохла раньше… дивно повезло! Вот, что значит заступничество Господне, что послала меткую стенолазью жопу…
Сокровищ, правда, все равно, разглядеть не выходило.
— Наебалово, — цыкнул зубом Суи, — от этих грамотеев — одни беды и сложности.
— Ну да, — вздохнул Дудочник до того горько, что Бертрану захотелось треснуть егеря промеж глаз, — то ли дело — грабить посреди дороги! Легко, просто, стильно! Светло, ясно, ветерок обдувает…
— Сквозняк и тут есть, — принюхался Фэйри, на миг став похожим на гигантскую гиену, — откуда-то оттуда крепко свежаком тянет.
— Ну это и не удивительно, — пожал плечами Анри, — на одних стенолазах не выжить, мы — товар штучный. Ясное дело, что эта сволочь в лес как-то выбиралась. Значит, и мы ее дорожкой выйдем.
Внутри Бертрана поднялась горячая волна, захлестнула по самые уши. Выходило, что не будь пещера обитаема, им бы тут подыхать пришлось⁈
— Да по веревке вылезли бы, — махнул рукой Фэйри, случайно ответив на невысказанный вопль командира, — делов-то!
Суи передернуло. Он отвернулся, повел рукой с факелом…
— На месте стой, деньги к осмотру, — тихо проговорил он давным-давно запасенные красивые слова. Бертран выдумал их на всякий случай — вдруг придется брать за мягкое место и твердый кошель какого-нибудь бонома. Или рыцарь подвернется, из богатых, но трусоватых. Говорят, тот народ красивости любит…
— Что? — будто цапли, увидавшие жирных и сладких лягушек, дернулись три товарища.
— Там! — столь же кратко ответствовал Бертран и указал факелом.
«Там» — это у самой разрисованной стенки. Вокруг земля песочная, а там, почти ровный круг рыжей глины.
— Думаешь? — спросил Дудочник, сглотнув.
Бертрану снова свело горло, самую малость, но ощутимо. Он прохрипел:
— До сих пор все совпадало. Почему бы и не там?
— Кто не рискует, того на погост с музыкой не несут! — поделился очередной стенолазной мудростью Анри.
— Риску-то, риску… — пожал плечами Бертран.
— А лопату мы не взяли, — Дудочник как-то очень уж мерзко хихикнул. — Бросили наверху, в кустах.
— Это чтобы удобнее было нору засыпать, буде подберется какая-нибудь падла тихонько!
— И все у нас так, — хмыкнул Суи. Горло отпустило, но слова выходили трудные, как после ледяного пива. Эх, пива бы сейчас…
— Нас мало, но мы с ножами, — выдвинул нижнюю челюсть Анри. И первым взялся за рукоять, не жалея ценный клинок.
Бертран хотел было заругать товарища, поставить на вид небрежение ценным инструментом — хорошее железо хороших денежек стоит. Но затем подумал, что, во-первых нож чужой, так что и выговаривать не за что. А во-вторых, и у самого руки дрожат от поспешной жадности, так что лезть за лопатой, время терять… ну нахер! Благо и у самого ножик есть.
* * *
Ножами копалось плохо. Руками еще хуже. Бертран, плюнув, все же начал рыхлить землю топором, здраво рассудив, что если закопано сокровище, он этаких топоров пучок купит. А если нет, печаль и без того превеликая случится, затупленная железка лишнего не прибавит. Остальные выгребали ладонями, откидывали подальше — мало ли, вдруг копать придется глубоко, чтобы земля обратно не стала засыпаться. Все царапались, ломали ногти, скверно ругаясь. Фэйри, взяв пример с командира, пустил в дело «жмур» — плоская рукоять выгрызала немалые комья, куда там мотыге!
Первое время копали быстро, прямо таки с ожесточением. Потом, когда начала подкрадываться усталость, работа пошла медленнее. Ну и копать, стоя на коленях — такое себе занятие, приличному человеку не сильно подходящее. Хотелось пить, болели разодранные пальцы — как не береглись, а камни все равно резали до мяса… Воняло жжеными тряпками. Веревочные факелы давным-давно погасли, погрузив пещеру в полумрак. Но глазам хватало и скудного плесневелого света. Да и что толку разглядывать? Копай себе! Отгребать можно и не глядя.