— Динка?.. — открываю я ошарашенно рот.
Да ну нахрен!
Она. Точно. Глаза ее — светло-голубая радужка обведена темно-синей каймой. Как у змеи. И взгляд… Далеко не восхищенный как раньше. Скорее — наоборот.
— Как жизнь, ангел? — прищуривается она, заносчиво вздергивая подбородок.
— А… нормально, — теряюсь я от неожиданности.
— Хм. Исправим…
Глава 1. «Травматолог»
Дагер. Я ждала этой встречи. Нет, правда ждала! Это как встреча с детским кошмаром. Чтобы закрыть этот, как его — гештальт!
Кошмаром была моя детская влюбленность в него. И вот… Разглядываю. И — да: хотелось бы чтобы он был некрасив, тощ, прыщав. Долбанулся бы разок головой, и подшаркивал ножкой. Но — нет. Все еще красив, гад. Возмужал, вытянулся, оброс мясцом. Холенный. И все такие же роскошные густые ресницы.
— Как дела, ангел? — поднимаю на него свирепый взгляд.
Рафаэль! О, боже. Мне казалось, имени красивее быть не может.
— Эм… нормально, — растерянно пялится на меня.
— Хм.
Нормально — это плохо. Надо тебе подрихтовать карму.
— Исправим! — дергаю с вызовом бровями.
Я теперь далеко не нежный цветочек, каким была в нашу последнюю встречу. Спорт такое дело — он воспитывает монстров.
Отворачиваясь, иду в дом. Чувствую на спине его взгляд. Не ожидал, да, что я тоже могу вырасти красивой девочкой?
В тринадцать я была убожеством. Очень худая, белобрысая, бледная. Почти не ела. Мой тренер по гимнастике пророчил мне славу. И мама была одержима этой идеей. Я сидела на жесткой диете сколько себя помню.
На мой тринадцатый день рождения все ели роскошный торт, а я крохотное пирожное из спорт-пита с отвратительным вкусом подсластителя. Как-то так!
Не детство, а сплошные травмы. И теперь я опытный «травматолог».
Хлопаю дверью.
Зачем ты, Боже, даешь столько красоты таким говнюкам? Ну зачем?! Учишь нас любить не за внешность? Со мной переборщил, я, кажется, разучилась совсем.
Две девушки из клининга моют окна. Мама указывает прислуге наманикюренным пальцем на цветы, от которых следует избавиться.
— Орхидеи — это уже not in trend! Уберите.
Стягиваю со стола кусок сыра. Все равно терять уже нечего. Из сборной по художественной гимнастике я вылетела. Как и из школы олимпийского резерва.
Плевать, собственно!
— Дина! — раздраженно. — Уйди из кухни! Сколько можно есть? Желудок! Скоро себя не поднимешь! Посмотри как ты разжирела!
Да, я набрала пять. Это критично. При моем росте в сто шестьдесят семь, я должна весить сорок два. Сорок семь это финиш! Зато теперь у меня есть грудь! Вау.
Тайком прихватываю еще один кусок. Сыр — это божественно!
На выходе оборачиваюсь, наблюдая за тем, как мама ест сыр сама. Складывая вместе несколько кусков из нарезки своими пухлыми пальцами.
Да-а-а! Ей можно, мне — нет. Я же ее мечта. И должна взять золотую медаль, которую не смогла она. Но ничего не выйдет… Поэтому, закрыв от удовольствия глаза, я ем сыр. Да здравствует грудь!
— Что это? — разглядываю школьную форму, которую развешивает на напольной вешалке девушка-курьер.
— Имиджмейкеры «Швейцарии» разработали несколько новых стильных луков для учащихся. Это новинки. Хотите выбрать сами?
— О, фак! «Швейцария»?! Мам!
Я проучилась там полгода. Потом попала в сборную. Так себе место.
— Не смей ругаться! Ты что — девка из подворотни?! — шипит мама.
— Я не хочу в «Швейцарию».
— Не хотеть, Дина, надо пить на соревнованиях.
— Откуда я могла подумать, что мне подмешают допинг? — от обиды голос мой срывается.
Мама, игнорируя, разворачивается к костюмам.
— Этот… Этот… И этот. Достаточно. Долго ты там не задержишься. Это на время, пока мы не опротестует твою дисквалификацию с соревнований.
Да как ее опротестуешь, то??
Ухожу к себе наверх. В комнате душно. Открываю балкон. Волна холодного освежающего ветра бьет в лицо.
Напротив моего балкона, балкон Дагера. Я часто зависала здесь, в надежде увидеть его. Открываю шкаф. Там ящик с моими старыми игрушками. Перебираю их. Надо бы кому-нибудь отдать. Выкинуть мне жалко.
О, рогатка! Выменяла у кого-то из мальчишек. Не знаю зачем. Хотелось попробовать пострелять, наверное. Отыскиваю на дне коробки шестигранный кубик от игры в нарды. И развлекаясь заряжаю его в рогатку.
Натягиваю. Щелкнуть бы им в лоб Дагеру. Посмеиваясь над идеей поднимаю глаза и прицел. Ой.
Мой взгляд встречается с ним. Чуть растерявшись, продолжаю держать прицел натянутым.