Нет. Я не представляю.
— От тебя же не требуется ничего, кроме результатов! Мы скоро останемся на улице! А впереди у тебя — шанс взять золото и щедрую премию! И где ты будешь завтра, если не сделаешь этого, а?!
Шокированно смотрю на шелестящие бумаги. Я столько лет впахивала и, в результате, у меня ничего нет? Зачем тогда?…
— Ты будешь на улице! Нищей, никчемной, никому не нужной!
— Где мои деньги?… — хватаясь за горло шепчу я.
— Их нет! Они все потрачены! Надо пахать, дорогая моя! — язвительно. — До восемнадцати у тебя только один шанс. Давай! Хватит жрать! Хватит таскаться! Работай!
Швыряет бумаги мне в лицо. Закрывая глаза, чувствую как они шоркаются по моей коже.
— Белла Арнольдовна будет приезжать к тебе в школу после уроков, — тон становится спокойный и холодный. — Вам выделят зал для тренировок. Надеюсь, у тебя хватит мозгов в твоей крошечной милой головке расставить приоритеты ПРАВИЛЬНО! — рявкает она напоследок.
Поправляет манерно прическу.
Обессиленно сдергиваю с дивана плед, выхожу на улицу. Накинув на плечи, ухожу на задний двор. Там пожарная стальная лестница. Поднявшись на пролет, укутываюсь и сажусь. Прижимаюсь горящей щекой к перилам.
Завтра мама уедет на неделю решать вопросы с моей дисквалификацией. Она мой агент до совершеннолетия. А я отправляюсь в интернат, пока она решает все эти вопросы.
— Доброе утро!
Поднимаю заплаканные глаза. Дед Дагера в длинном халате с кружкой в руке.
— Здравствуйте, Марк Давидович.
— Не сидели бы Вы, юная барышня, на холодном. Вам еще детей рожать.
— Мне, Марк Давидович, это непринципиально. Боюсь, материнство мне не грозит, — зачем-то откровенничаю я.
Марк Давидович приятный старичок.
— Глупости. Бог даст, дети будут.
— Бог мне уже дал маму, — куксюсь я.
— А что это у Вас, Диночка, с лицом? — приглядывается тревожно внимательнее.
— Что? — смущаюсь.
Отводит взгляд, поджимая губы. Тут же догадываюсь — что у меня с лицом.
— Ерунда! — улыбаюсь я. — Это карма. Нечаянно разбила лицо одному человеку. Вселенная шмякнула мне в ответ.
Мы неловко молчим.
— Марк Давидович, а Вы покупаете наш дом? — решаюсь я на вопрос, мама могла и соврать.
Пожимает плечами.
— Я уже купил его, деточка. Но еще некоторое время он будет в аренде у вас. Только пусть это будет нашим с тобой секретом. Этот дом — подарок для одного из моих внуков.
— Ясно… Конечно.
— Хорошего дня, Дина.
— И Вам, Марк Давидович, — выдавливаю из себя улыбку.
Мой дом будет принадлежать ангельскому подонку? Его рейтинг в списке моих антипатий неумолимо растет.
— Дина! — слышу крик мамы. — Белла Арнольдовна приехала. Где ты прячешься, негодяйка?!
С отвращением в душе бреду домой.
Глава 6. Кузнечик
— Как же ты красив, мой мальчик, — Серафима гладит меня по волосам. — Копия своего деда.
Они знают друг друга с детства. Но Серафима — второй его поздний брак. Основанный скорее на чувстве глубокого родства и уважения, чем на любви или страсти. Они знают друг друга с детства.
Хмурясь, не свожу взгляда с дома Динки. Я хотел, вообще-то, поговорить перед своим отъездом в школу. Чтобы раз и навсегда выяснить отношения.
Эмоции и бешенство отпустили. И по непонятной причине внутри свербит и ноет. Маман, конечно, у нее долбанутая. Так орать…
У нас в доме хамство неприемлемо ни в каком виде. И даже любые нагибы, независимо от их жесткости, делаются вежливо и с уважением.
— Не будь жесток с девочками, прошу тебя.
Закатываю глаза. Сейчас такие девочки… И одна из них как раз выходит из дома. В форме «Швейцарии»! Я давлюсь кофе, от не вовремя сделанного вдоха, оно идет носом.
Да, фу… Прокашливаюсь, пачкая белоснежную рубашку. Отряхиваю капли с лацкана.
— Боже мой! Рафи…
Вытирая салфеткой лицо, иду переодеваться.
— Фима, что случилось? — слышу снизу голос деда.
Царева случилась, мать ее!
Переодевшись, застегиваю на ходу пуговицы, сбегая по лестнице, вылетаю во двор. Она стоит у машины с рюкзаком на спине.
— Царева! — рявкаю я, подбегая к живой изгороди. — Стой. Я правильно понимаю твой прикид?
Не поворачиваясь, смотрит перед собой. Я — на ее профиль. Подбородок также неумолимо вздернут. В кисти ритмично сжимает эспандер.
— Дина!
— Нахрен, Дагер, это налево.
— Короче, Царева. У меня к тебе есть пара месседжей. Восприми адекватно оба.
Затягиваю расслабленный галстук.