«Эрор!» завопило встревоженной сиреной внутри.
Неужели все-таки я с ним целовалась? Он, конечно, симпатюля, но ничего не могу поделать с удушающим меня разочарованием.
— Но ты хорошая девушка, Мил. И должна знать, что из себя представляет твой наставник, которого здесь хвалят на каждом углу.
*
С самой нашей первой встречи, извращенец несколько пугал меня, вызывая странные мурашки и непонятный трепет. За выходные мое мнение о нем несколько улучшилось, а теперь снова упало на адское дно.
Не ожидала, что он может оказаться настолько основательным козлом.
Чтоб с рогами и мерзкой линялой бородкой.
Обе пары не могла себя заставить сосредоточиться на лекциях, так или иначе возвращаясь к рассказу Нестратова.
— Если ты мне не веришь, спроси у Ветра сама. — горько усмехнулся парень, когда я попыталась уточнить, ничего ли он не путает. Хотя, разве такое возможно перепутать…
Катя со Стасом задержалась после пары в аудитории.
Не стала им мешать и помчалась на английский, налетев по пути на своего наставника.
Зачем выпалила все, что думаю? Не знаю. Не сдержалась. Не готова была видеть его лицо. Слухи о том, что ребята в его компании меняют девочек чуть ли не каждую неделю, здесь ни для кого не секрет. Но зачем поступать подобным образом с другом, когда вокруг и так полно доступного пустоцвета — баба Рита именно так именует доступных девушек.
19.1
Открываю дверь кабинета Киринова и вхожу внутрь под бешенный грохот сердца. Преодолеваю нешуточное сопротивление ног.
Комната внушительных размеров. Прямо передо мной длинный прямоугольный стол, слева несколько книжных шкафов, плотно заставленные толстыми серыми папками, справа небольшой диванчик.
Во главе стола сидит сам Киринов. Мужчина напоминает удачливого бизнесмена в годах, решившего на старости лет поделиться опытом с молодежью. Он хмуро о чем-то разговаривает, придерживая сотовый телефон возле уха. При моем появлении, поднимает глаза, приветственно улыбается и рукой указывает на место подле того, от чьего взгляда у меня уже минуту нещадно жжет переносицу.
Оксана с ее первогодкой тоже здесь, сидят напротив Ветрова. Они приветливо кивают, и я сразу отвечаю им взаимностью. Когда же, стараясь не производить лишнего шума, опускаюсь на злосчастный стул рядом со своим наставником, жжение перемещается и концентрируется на щеке. У него в глазах газовые горелки?
Не выдерживаю и со всей бурлящей во мне эмоцией отвращения поворачиваюсь на него.
Не ошибаюсь.
Смотрит в упор, в обычной маске снобического безразличия, которую, насколько я заметила, он часто снимает при преподавателях, чтобы не палить свой истинный адовый ларек.
Может, Киринов исключение из правил?
Или он свою улыбку охмурения только на женщинах практикует?
Практически следом за мной в кабинет заходят Нестратов с Семеном.
Когда все занимают свои места, профессор заканчивает свой разговор, недовольно откладывает телефон, а затем, ловко стряхнув с себя дурное настроение, с широкой улыбкой обращается к нам.
Я уже говорила, что Киринов мне не нравится?
Не лично, конечно — так-то он наводит впечатление грамотного и знающего свою работу мужичка — но его задумки абсолютно не находят отклика в моей душе, желающей спокойно обучаться.
Желательно, без наставников и презентаций.
А у профессора, кажется, неназываемое искрит от идей…
Новая гениальная мысль посетила недавно чертоги разума Киринова, и он решил немедля воплотить свои фантазии в жизнь.
Ежегодно, где-то в середине осени в здании университета устраивается форум, в котором, помимо учащихся нашего вуза, присутствуют также обучающиеся пяти других престижных университетов города. По сложившейся традиции на подобных мероприятиях выступают лучшие ученики. Среди третьекурсников — прямые и, бесспорно, самые достойные кандидаты в ораторские виртуозы, сидят сейчас в кабинете. И вот насчет этих троих профессора и осенило.
Яблоко ему, если на голову и падало, то явно тухлое.
Иначе зачем к эти троим еще и их первокурсников приплетать?
А вот профессор увлеченно полагает, что совместная подготовка проекта к форуму дня меня и двух других претендентов в рабы бесценная и полезная рыба-удача, щедро заплывшая в руки.
Несомненно, основной удар берет на себя наставник, и вся ответственность за итоговую работу ляжет на его плечи. Но теперь у него, к его радости, появляется бесплатный слуга, который должен всячески помогать.
Семен, также, как и я, не сразу проникается свалившимся на голову счастьем. Задаваясь самым логичным вопросом — зачем нам, первокурсникам эта дополнительная нагрузка?
И, в отличие от меня, даже открывает рот и вслух высказывается. Исключительно в культурной форме пресмыкающегося перед великим умом, стеснительно намекая на настигнувшие его душу сомнения.
Мой язык готов поддержать студента из третьей группы и даже слегка дергается. Только вот единственное, что вылетает из моего рта — это глухое и ошеломленное: «О», так как именно в этот момент рука гадского наставника опускается на мою коленку и ощутимо сжимает. Кожа, несмотря на плотную ткань джинсов, мгновенно начинает гореть от прикосновения его накаленной ладони, а готовые еще совсем недавно уверенными птицами выпорхнуть слова, тонут в накрывшем их волной удивлении. А затем и вовсе немеют, припечатанные сверху парусником возмущения.
Резко оборачиваюсь на него. Демонстративно тараню взглядом острые скулы, но гадский супостат не подает никаких признаков интереса по отношению к моей разгневанной персоне.
Он, как примерный и лучший ученик этого вуза — и зачем я только его выбрала! — демонстрирует безмерную заинтересованность идеей Киринова.
Профессор, между тем, одним немногословным предложением выбивает из бедного Семена весь пыл сомнения, и гордые плечи студента пораженчески сползают вниз.
Артем, кажется, тоже не рад порывистости своего первогодки, хоть и старается, как и всегда, выглядеть улыбчивым. Встречаясь со мной взглядом, едва заметно кивает. Что-то мне подсказывает, что Семен и от него получит. Только вот позже. И скорее всего более многословными выражениями.
Бесшумно опускаю руку на чужую ладонь, стараясь отодрать от себя лапу извращенца. Но она железная, и ни одно мое усилие не венчается успехом. Даже попытка поочередно отлепить стальные пальцы, и та, мигом проваливается.
И когда я, скрипя сердцем, решаю признать поражение, захватнически-охамевшая рука вдруг отпускает коленку, а затем резко хватает мою руку, соединяется с моими пальцами в замок и снова опускается на поруганное правое колено.
Внутри меня начинает твориться хаос.
Не могу успеть за эмоциями, которые калейдоскопом сменяются в теле.
Сердце грохочет и пытается проломить грудную клетку.
Уверена, это все из-за моего праведного гнева и его нездоровой горячности конечностей.
Интересно, а тело извращенца такое же горячее?
Это еще что за мысли…
Чувствую, как краснею.
Но не могу же я вслух крикнуть «отпусти» или начать усиленно дрыгать рукой под столом, надеясь вырваться. Если он освободит мою ладонь и быстро уберет свою, у окружающих сложится мнение, будто в меня кто-то вселился. И кто-то явно буйный, а изгнать из себя нечисть я смогла только, причинив себе боль, а точнее, как следует ударив свою руку об стол.
Вариант, очевидно, провальный.
Прослыть практикующей публичное садо-мазо еще только на первом курсе не сильно прельщает.
Но дышать тише никак не получается.
Из-за охватившего меня гнева, воздух слишком шумно попадает в нос и выходит сопровождаемый резкими звуками.
Кажется, Киринов замечает мою кислородную проблему и вскользь поворачивает на меня голову.
Пытаюсь улыбнуться.
Чувствую, выходит крипово.
А что еще остается делать?
В эту минуту извращенец тоже поворачивается на меня. Вот же двуличный кусок баранины. Участливо, гад, улыбается, словно он ангел с печенками и заботочкой, но черти в его льдинистых глазах чересчур очевидны. Отплясывают ламбаду на вечеринке фривольности. Если взглядом можно транслировать средний палец, то именно этим я сейчас активно занимаюсь. Но его вечеринку это еще больше раззадоривает. Извращенец.