— Тебе совсем-совсем не понравилось? — прыская, говорю я.
Конечно, я понимала, что на премьеру экранизации одной из моих любимых книг, мы идем исключительно ради меня, но, надеялась, что и Диме фильм понравится.
— А, кстати, а почему моя девушка не проронила ни одну слезинку? Особенно в конце? — машина заезжает в наш двор. — Я так усердно готовился кинуться тебя успокаивать.
— Я сильная штучка. — отмахиваюсь я. — А в будущем великая начальница. Не зря же папа с детства называет меня кнопкой. — говорю и запоздало осознаю, лучше бы прикусила себе язык.
— Кнопкой, значит, — ухмыляется Дима. Паркует машину и глушит двигатель.
— Даже не смей! — сразу угадываю ход его мыслей, когда он берет в руки телефон.
— Это еще почему? По-моему, вполне невинный ответ от Лошади Возмездия? — да, он узнал. И сдал меня не Аверин. А я сама, не успевшая вовремя сменить запись, открывшую все темные грани моей фантазии. И да, он был не очень рад своей находке. Мы в тот вечер очень долго целовались.
— Перестань. Я уже давно тебя переименовала и ни разу так не называла. — под его пристальным взглядом не могу не засмеяться и не добавить, — В лицо же не называла, чего ты снова обижаешься?
— Ну все, ты заслужила наказание, — скалится мой наставник, — И оно не может ждать до завтра.
Он тянет ко мне руку, когда телефон в его ладони начинает звонить. Стоит ему бросить взгляд на свой андроид, как его лицо меняется. Еще недавно такое расслабленное и игровое, оно покрывается льдом. Непробиваемым. Злым. Беспросветным.
— Извини, Мил. Мне надо ответить. — я не понимаю значения его фразы ровно до того момента, пока он вдруг не отстегивает ремень и не выходит из машины, хлопнув за собой дверью.
Это второй раз, когда он отвечает на телефонный звонок не в моем присутствии. Впервые такое его изменение я наблюдала на нашем субботнем занятии две недели назад. И теперь мне известно, что за абонент пытается с ним связаться. Это его отец, и Дима не любит о нем говорить. Совсем не любит. А я ничего не спрашиваю, потому что у меня тоже имеется родитель, о котором я предпочитаю молчать. Хоть эта женщина уже второй месяц активно забирает к себе на выходные сестру, а папа так и не предпринимает попыток прекратить все это безобразие.
Когда Дима возвращается, я замечаю, что он подавлен, хоть и старается выглядеть так, словно все хорошо.
— Кнопка, — тянет ко мне свою руку и опускает на колено, — Меня завтра не будет в университете и, к сожалению, нам придется отменить нашу субботнюю встречу. Ты сможешь это пережить?
— Фух, — деланно выдыхаю я, — Отмена занятий с моим тираном-наставником, наконец-то смогу хоть немного отдохнуть.
— Засранка, — смеется он, а затем придвигается ближе и целует, — Но, надеюсь, ты осознаешь, что некоторые особо важные моменты нашего обучения нам придется пройти сейчас, раз в ближайшие дни не представится подобная возможность. — и с этими словами его губы вновь находят мои.
________
* Майк Нордс — герой из моей книги "Моя Лучшая Роль"
Глава 34
— Хватить конючить, — отмахиваясь от назойливой сестры, переворачиваюсь с книгой в руках на живот.
— Но ведь твои завтрашние занятия отменились, — недовольно хмурится Янка. — Ты сама сказала. Ну пожалуйста, давай сходим. Там будет очень интересно.
— Современное искусство меня не привлекает.
Как и наша мать — добавляю про себя, ожидая, что мелкая и так все прекрасно понимает. С того раза как мы поругались из-за ее нелепой просьбы, сестра предпринимала еще одну попытку, намереваясь устроить нам новую встречу с этой чудесной, породившей нас на свет женщиной (надеюсь, блеск моего сарказма более чем ощутим) и в очередной раз терпела поражение.
И вот сейчас я наблюдала третий ее подход к взятию Эвереста.
— Интересно, а папу привлечет информация о том, что ты со своим наставником не только уроками занимаешься? — тихо произносит маленькая манипуляторша, преждевременно отойдя от меня на безопасное расстояние.
Все таинство раскрытой передо мной книги внезапно меркнет, когда я поднимаю глаза на сестру и с ужасом осознаю, что мелочь и правда что-то знает. Определенно. Но вот откуда?
— Я вас видела. — как опытный следователь кидает она сразу же, не давая мне времени очухаться. Хорошо еще лампой в глаза не светит. — Вы целовались в его машине, когда он тебя подвозил.
Ах вот почему вчера ба так загадочно мне улыбалась и про своих кавалеров юности безостановочно рассказывала…
— Мы с бабой Ритой возвращались домой из парка, но вы нас даже не заметили, — чуть обиженно информирует дальше мелочь, — Хотя я махала тебе рукой, а потом ба быстро меня увела, как только вы начали… — сестра краснеет и делает такой знак головой, который переводится как «ну ты и сама поняла». И я, кажется, краснею вместе с ней.
Меня застукала собственная сестра с бабушкой! И это меня, ненавидящую прилюдное всякое-такое!
— И баба Рита строго мне сказала, чтобы я не рассказывала об этом папе. И вот я думаю, а почему бы папулечке тоже не узнать про такие интересные вещи. Мил, вот ты…
Договорить не успевает. Мы с ней действуем синхронно. Я, вскакиваю, как пантера перед прыжком, а сестра уже уносит ноги быстрее косули, изрядно взбесившей своего преследователя.
Оказываюсь около ее двери ровно в тот момент, как слышу щелчок замка с внутренней стороны и облегченный выдох Янки. И вот зачем нам на дверях эти замочки? Абсолютно согласна с бабой Ритой — бесполезная приблуда.
Папа между тем выходит из гостиной и подозрительно смотрит на злую меня, грозно стучащую в дверь сестры с вполне определенными намерениями — слегка придушить и изрядно припугнуть тем, что уроки при излишней болтливости она будет до конца одиннадцатого класса делать сама.
— Что случилось? — спрашивает наш родитель.
— Ничего пап, — натягивая на лицо свою дежурную семейную улыбку, сообщаю я. — Играем.
— Пап, мы с Милой хотели тебе кое-что рассказать, — слышится из-за двери голос сестры. — Это кое-что очень важное, правда кнопусечка-Милюшечка? Ты сама скажешь или я?
Сначала я думаю о том, что если как следует разбежаться, то у меня вполне может получиться…Но синяки ведь никто не отменял. Нет, дурацкая затея.
Вот же юная шантажистка! Воспитала помощницу на свою голову. Мечтала, как мы будем друг другу помогать и прикрывать в случае чего, а тут…
— Рассказывай, что хочешь. — решаю я и собираюсь уже идти к себе, как внутренний замок двери мелкой снова щелкает, и выбежав из комнаты, сестра с ходу врезается в меня, крепко обнимая.
— Не сердись, пожалуйста. Я же пошутила. — смотрит на меня своими огромными глазками, и я сразу успокаиваюсь. Наклоняюсь и обнимаю в ответ. — Я ни за что тебя не выдам. — спешно шепчет в ухо мелочь.
— Так что случилось? — обеспокоенно спрашивает отец.
— Мы завтра идем на какую-то выставку современного искусства. — обреченно говорю я и вижу в глазах сестры ослепительный радостный блеск.
— Папа, пойдем тоже? — тут же вцепляется в новую жертву сестра. И жертва немедленно тушуется.
— Нет, девчонки, я лучше дома побуду, отдохну. Неделя была не из легких. А вы сходите. — и тут же покидает прихожую.
— Надо выбрать, в чем мы пойдем. — уверенно заявляет мне Янка. — Мама говорила, это показ работ только для почетных гостей, а официальное открытие только на следующей неделе.
— А нас точно пустят?
— Да, у маминого мужа сколько угодно билетов есть. — сестра деловито машет рукой и тащит меня к своему гардеробу. Обреченно вздыхаю и тащусь вслед за мелкой.
34.1
Современное искусство мне бывает сложно понять.
Да еще и художница не простая. По одному ее псевдониму видно, что особа она специфически настроенная. Не просто Марьей Акварельной Красой просит себя называть, а чудаковатой Азалеолдией.