– Боишься втюриться, поэтому и выбираешь неинтересных мужчин, – упорствует сестра.
– Знаешь, что такое любовь для гетеросексуальной женщины? Это совокупность лжи и компромиссов.
– Прекрасной лжи, прекрасных компромиссов.
– Не собираюсь заходить на сайты знакомств. – Кладу телефон в карман. – Если только ты сама туда не заглянешь.
Сюзи улыбается, словно кошка, отведавшая сметаны.
– Мне это ни к чему. В следующие выходные Финли берет меня в Париж.
– Если предлагает – это одно. Если едет на конференцию программистов и не возражает, чтобы ты присоединилась, – это немного другое.
– Он предлагает. Будешь доедать? – указывает она на лежащие передо мной яйца по-флорентийски.
– Если клянешься не подписывать меня на сайты знакомств.
Сюзи снова дуется, и я придвигаю к ней тарелку. Никогда не умела на нее обижаться.
– Не хочу отдаваться на милость компьютерных алгоритмов, – объясняю я, а сестра тем временем уплетает мое блюдо. – Сама в состоянии найти подходящего мужчину.
После завтрака звоню в больницу, представляясь миссис Дерозье, и мне говорят, что он уже выписался. Жду выхода его новой программы, такого эфира об убийцах, который затмит все остальные выпуски. Шикарный материал для Джонатана – ведь он лично выследил серийного убийцу и даже получил удар ножом.
Жду день, другой. Джонатан не выходит в эфир.
Жду неделю, две.
Тишина. Его нет ни в сети, ни на телевидении. Ни одного интервью в прессе. Как же так? Самая громкая история в карьере, а он, вместо того чтобы выжать из нее максимум, исчезает…
8
Шотландия, три месяца спустя
На первые два звонка Эди, литературного агента, Джон не ответил – даже перенес телефон в тот угол хижины, где не было приема. Затем решил прогуляться вокруг озера. Слонялся, отмахиваясь от мошек, и не возвращался в дом, пока его почти не съели.
Увы, когда прозвучал третий звонок, он успел порядочно выпить, потому и поднес трубку к уху.
– Я уже начала опасаться, что ты меня избегаешь, – хриплым голосом курильщика, потребляющего две пачки в день, сказала Эди.
– Не принимай на свой счет, – буркнул Джон. – Я вообще всех избегаю.
– Да, у меня все нормально, спасибо, что спросил. Как сам? Северное нагорье пошло на пользу?
– Более-менее. По ночам вот не очень. Если не сплю, то неплохо. Звезд здесь тьма-тьмущая, забываешь, что на земле есть люди.
– До сих пор мучают кошмары?
Ответ был настолько очевиден, что Джон просто промолчал. Кошмары преследовали его с той самой минуты, когда он заглянул в холодильник Сирила.
– Сегодня звонила Луиза, спрашивала насчет контракта на вторую книгу, – подала голос Эди.
Луиза была его редактором, однако, пожалуй, эта история ушла в прошлое.
– Я не буду ее писать.
– Необязательно о Мусорщике. О любом другом случае, хотя, естественно, издательство предпочло бы опубликовать материал о деле Мусорщика.
– Я завязал с книгами.
– Ты мог бы взять за основу темы своих эфиров.
– С подкастом тоже покончено. И не только с ним. Я сыт по горло преступлениями, убийствами и маньяками. Они стоили мне брака с Эми и душевного равновесия. С меня хватит.
– Грустно от тебя такое слышать. Издательство попросит вернуть аванс.
– Мне плевать.
– У тебя есть деньги?
– Не знаю.
– Когда мы подписали соглашение, ты был вежливым и энергичным молодым человеком, – вздохнула агент. – Ты восторгался жизнью и страстно желал справедливости. Хотел изменить мир к лучшему… Что случилось с тем Джонатаном?
– Он нашел расчлененный труп и пять отрубленных голов в тот самый день, когда его бросила жена. – Джон потянулся за бутылкой виски и налил новую порцию. – Тут ведь ничего нового. Какой смысл звонить, написала бы по электронной почте.
– На сообщения ты не отвечаешь. Но ты прав – я тебя набрала не для того, чтобы поговорить о новой книге.
– Звучит несколько зловеще.
– Ты хоть раз за эти несколько месяцев получал почту? Я не электронную имею в виду, а обычную.
– Нет.
– С последним письмом ты точно захочешь ознакомиться.
– «Захочешь» – не совсем правильное слово. – Джон сделал хороший глоток.
– Джонатан, скажи правду: ты пьян? Поверь, я не собираюсь тебя винить, хотя сейчас всего-то два часа дня. Просто хочу знать, в каком ты состоянии.
– Я в порядке.
Эди нравилась ему как человек, и даже очень, поэтому он добавил:
– Здесь самое подходящее для меня место.