Поступок жены не был импульсивным. Она тщательно готовилась.
Джон нащупал телефон, лежащий рядом с бокалом виски. Вдруг Эми звонила или прислала сообщение? Вдруг передумала, и он сейчас прочтет покаянные слова: «Милый, прости, случилось недоразумение. Давай поговорим?»
– Сделай так, чтобы сообщение было, – прошептал он, хотя в Бога не верил.
К кому обращался – непонятно. Должно быть, к Эми.
Кроме длинного списка его отчаянных вчерашних звонков, на экране ничего не высветилось. Джон звонил и писал, однако вызовы остались неотвеченными, а сообщения – непрочитанными.
Тишина в эфире – вполне недвусмысленный сигнал: она не хочет его слышать. Если Джон будет продолжать попытки, то, во-первых, произведет впечатление человека, впавшего в отчаяние, а во-вторых – Эми решит, что он намеренно игнорирует ее желания.
И все же палец сам нажал на нужную кнопку. Джон прослушал автоответчик: «Оставьте сообщение…» Вчера надиктовал их столько – особенно после нескольких первых порций виски, – что сбился со счета. Не факт, что сейчас он скажет что-то новое, и тем не менее.
– Эми, пожалуйста. Давай поговорим.
Наступив на горло своей гордости, позвонил теще.
– Ах, Джонни… Мне так жаль! – вздохнула Моника, едва услышав, кто на проводе. – Прости, я не могу тебе ничего сказать. Ты в порядке? Еда у тебя есть?
Мать жены его любила.
– Я не подозревал, что она несчастна. А ты?
– Ну…
– Ты знала?
– Это ведь было очевидно, Джонни.
– Что она тебе наговорила?
– Заявила, что последнее время ты работаешь круглые сутки, куда больше, чем обычно.
– Да, но я планировал…
Джон прикусил язык. Планировал проводить с женой больше времени? Пустые слова… Он не раз обещал Эми ставить брак выше карьеры, и что? В путешествия не возил, в ресторанах столик не заказывал. Надеялся, что романтика в их жизни не нуждается в подпитке, никаких усилий прикладывать не нужно.
– Джонни, – мягко сказала Моника, – сам ведь понимаешь, почему твой образ жизни стал для Эми проблемой. Ее отец много лет вроде и жил с нами, а вроде и отсутствовал.
– Передай ей, что я выеду из дома, как только подыщу жилье, – буркнул Джон и прервал разговор.
Швырнул телефон в стену, словно обвиняя его в расставании с Эми. Я, дескать, тут ни при чем.
Вариантов продолжить день было два: прикончить бутылку виски или отправиться на пробежку. Он понюхал подмышку и скорчил гримасу. Так пахло от его отца – смесью пота и виски. В детстве Джон даже находил этот запах успокаивающим, а теперь возненавидел.
Он натянул спортивные штаны и футболку, которую вечером бросил в корзину для грязного белья. Физическая активность позволит ему собраться. Потом съест сэндвич с беконом, выпьет ибупрофен, сядет и подумает над выходом из создавшегося положения. Ему задали головоломку – как спасти брак – и он ее решит.
Разгадывать загадки Джон умел, причем самые разные. Как выяснилось, кроме одной. У этой шарады был единственный ответ: Эми ушла, и никто, кроме него, в этом не виноват.
Пройдя в кухню, он вставил капсулу в кофемашину – подарок Эми, стараясь не смотреть на лежащие на столешнице кольца. «Если собираешься кофе пить дома, пусть уж он будет приличным, не растворимым», – сказала тогда жена.
Значит, вот что его ждет? Каждый раз, когда он задумает побаловаться кофейком, кофемашина будет напоминать о развалившемся браке?
«Купи другую», – мысленно сказал Джон. Обманывал себя: чувство непоправимости происходящего не даст ему так поступить. Поэтому каждый взгляд на подарок Эми станет причинять ему боль. Он будет вспоминать, как радовалась жена, когда он распаковывал кофемашину. Будет продолжать ею пользоваться, потому что душевные муки означают: их счастье ему не приснилось. Вот только чем в итоге все закончилось…
Джон остановился у стола и сделал глоток кофе. Ничего, кроме горечи и презрения к себе, не ощутил. Правда, в голове немного прояснилось. Он нашел кроссовки, которые последний раз зафутболил под табурет, завязал шнурки, а потом минут десять искал ключ от входной двери.
Наконец, выйдя на крыльцо, едва не споткнулся о черный пакет для мусора. Мешок был полон и крепко завязан.
– Какого черта… – пробормотал Джон и бросил взгляд в один конец улицы, затем в другой.
Прохожих немного, однако все равно не определишь, кто из них бросил мусор перед порогом. Все вели себя совершенно естественно: кто-то шел на работу, кто-то выгуливал собак. Ни одного подозрительного лица. Возможно, соседи? Вряд ли. Брайди, жившая в следующем доме, с излишней обстоятельностью объясняла им при переезде, когда появляется мусоровоз да как следует сортировать отходы. Потом не раз повторяла инструкции, вероятно, на случай, если Эми с Джоном все забудут.