Что я могла на это ответить?
Его губы встретились с моими, и он притянул меня к себе, оторвав от земли и закружив. Он неистово поцеловал меня, а затем отстранился только для того, чтобы пристально посмотреть на меня и поцеловать снова.
Я рассмеялась над его зачарованным выражением лица, мое сердце было готово выскочить из груди.
— Отпусти меня, пока все не увидели, — прошептала я ему.
— Пусть смотрят. Пусть все знают, что ты моя, и я оставлю тебя себе. — Он усмехнулся.
— Даже мой отец? — спросила я.
Его губы растянулись в кривой ухмылке, и он осторожно опустил меня на землю.
— Может, я пока тебя отпущу.
— Хм, хорошая идея. Если он узнает, то может заставить тебя съехать до конца года или, по крайней мере, повесит на мою дверь замок, чтобы ты не мог пробираться по ночам.
— Но тебе нравится, когда я пробираюсь к тебе, — мягко возразил Кейден. — Я просто воплощаю твои мечты в реальность.
— Давай не будем объяснять это моим родителям, — рассмеялась я.
Кейден пожал плечами.
— Я могу переехать к Беккету, если это проблема. То, что встречаемся и живем вместе, я имею в виду. Я не хочу скрывать наши отношения ни от кого, включая твоих родителей.
— Серьезно?
Он кивнул.
— Серьезно. В моей жизни никогда не было хорошей родительской фигуры. Я не хочу начинать не с той ноги со своими будущими свекрами, — сказал он с полной серьезностью.
Я ударила по груди, шокированная и взволнованная одновременно.
— Ты сумасшедший.
— Абсолютно точно.
Он снова притянул меня к себе, его руки сжали мою задницу, когда я заерзала. Господи, он был каменно-твердым, прямо там, посреди парковки, пока мимо проходили люди и пялились на нас.
— Я уже говорил, как тебе идет мой джерси? Не могу дождаться, когда увижу тебя только в нем. Надень его вечером в постель без трусиков, Веснушка.
Я толкнула его в грудь, от жара мое лицо порозовело.
— Ладно, пора идти на вечеринку, пока ты не втянул нас в неприятности.
Кейден улыбнулся так беззаботно, по-настоящему счастливо, как я никогда раньше не видела.
Он протянул мне запасной шлем, и я надела его. За те несколько недель, что я знала Кейдена, весь мой мир изменился. За это короткое время я почувствовала и сделала больше, чем за все годы без него. Иногда жизнь была такой. В твой мир приходят люди, которые заставляют тебя меняться. Кейден всегда будет силой природы, которая взорвала мою жизнь, и все же новая жизнь, которую я построила после его разрушения, была той, о которой я мечтала. Которой я гордилась.
Я запрыгнула на заднее сиденье байка, и он обвил мои руки вокруг себя. Жизнь потеряла свою предсказуемую безопасность, и иногда мне казалось, что я еду по темному шоссе, где лишь луна слабо светит над головой, а мои руки болтаются в воздухе.
Так пугающе свободно.
Но я больше не боялась.
— Ты можешь поехать долгим путем? — попросила я.
Его рука скользнула поверх моей.
— С тобой, Веснушка? В любое время.
Эпилог
Лили
6 месяцев спустя
Когда «Геллионы Хэйд-Харбора» выиграли Национальные, вечеринка в доме Беккета не была похожа ни на что, что я когда-либо видела. Если раньше мне казалось, что Бекетт перегибает палку, то это было ничто по сравнению с тем, что было сейчас. Дом был украшен в цирковой тематике, и я с трудом узнавала людей из школы в их замысловатых костюмах.
С верхних ступеней лестницы свисали воздушные гимнасты, по территории разгуливали пожиратели огня и выступали акробаты. Шум в главном доме стоял оглушительный, и я была уверена, что весь город знал о вечеринке и ничуть не переживал. Геллионы наконец-то снова стали чемпионами. Без сомнений, остальная часть Хэйд-Харбора праздновала не менее бурно.
— Эй, Лили, правда или действие, — окликнул меня Маркус. Несмотря на то, что все выпускники ХХХ находились в главном доме, а, может, именно из-за этого, Ледяные Боги были на своем обычном месте в домике у бассейна, который в эти дни также служил жильем для Кейдена. После долгой беседы с моим отцом Кейден предложил пожить у Беккета, чтобы наши отношения не доставляли моим родителям неудобств.
Я покачала головой, глядя на обаятельного Ледяного Бога.
— Нет, я не играю.
Руки Кейдена сжались вокруг меня. Я сидела у него на коленях. Хотя, возможно, это было слишком щедрым выражением для обозначения того, как мое тело распростерлось на нем, но меня перестало это волновать уже давно.