Возможно, совершить несколько ошибок — именно то, что мне нужно.
Мама этого не понимала. Она уже не помнила, каково это — быть подростком. До сих пор мною двигало только желание заставить родителей гордиться. Я чувствовала, что еще не жила для себя. Я все откладывала и откладывала это на потом. Но мои возражения остались запечатанными на губах. Я бы никогда их не произнесла. Я не могла так разбить ей сердце.
— Я знаю, мам. Не волнуйся. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, ты же знаешь.
Старый добрый надежный Жучок. Я была удручающе предсказуемой. Если я умру, не окончив колледж, то, по крайней мере, на моем надгробии смогут написать «Стремилась угодить, чего бы это ни стоило», — этим ведь можно гордиться, верно?
Мама похлопала меня по руке.
— Я знаю, милая. Я знаю.
5. Кейден
Я зашел перекусить с ребятами из команды, прежде чем отправиться домой на автобусе. До Миднайт Фоллс был почти час езды, и мне нужна была каждая секунда пути, чтобы собраться после всех эмоций сегодняшнего дня. Меня переполняла надежда, которую подарили мне Хэйд-Харбор и Геллионы. Это было опасное чувство.
Тренер Уильямс провел беседу с директором и школьным советом обо мне. Он упорно боролся за меня — как для своей пользы, так и для моей, — но все же, у меня никогда не было учителя, проявляющего ко мне такой интерес.
Моя школа ни разу не выигрывала, а тренером был усталый старик, который слишком много пил и вырубался на большинстве игр. Остальные члены команды были посмешищем, а левый нападающий — серьезной занозой в заднице. Чейз Эллиот был скорее обузой, чем активом для команды. Если я не уберусь отсюда нахрен, был реальный шанс, что я убью этого ублюдка. Как бы то ни было, наша команда никогда не была достаточно хороша, чтобы привлечь скаутов. С ними я бы ничего не добился. Но в Хэйд-Харборе, играя за Геллионов, у меня был шанс, пусть и ничтожный, выбраться из ямы, в которой я родился.
Я вышел из автобуса в Миднайт Фоллс и направился к выходу с автовокзала. Он был переполнен привычными лицами. Никто не смотрел мне прямо в глаза. Я узнал большинство из присутствующих. Это была моя работа — знать их.
Я работал на своего приемного отца с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать и я стал набирать массу. К шестнадцати годам он перевел меня с торговли его ядом на сбор платы с несчастных душ, которые задолжали ему. Дядя Джек был мелким преступником, вором и дилером, который сделал Миднайт Фоллс своей территорией. Из людей, которые здесь жили, мало что можно было вытянуть. Город находился далеко за чертой бедности, и почти у всех были проблемы с наркотиками. Но дядя Джек был изобретателен. Он всегда находил множество способов для отчаявшихся выплатить свои долги, а моя работа заключалась в том, чтобы проследить за их исполнением.
К семнадцати годам моя душа была уже запятнана, а сердце измучено. Люди были отчаянными, слабыми, пресмыкающимися тварями, и все сводилось к одному — раздави или будь раздавлен. Самым парадоксальным было то, что Джек был моим спасителем, тем, кто забрал меня из моей первой приемной семьи. Я был до смешного благодарен, когда он приютил меня. Я думал, что все изменится. Я ошибался.
По иронии судьбы, прозвище Лиллиан Уильямс было Жучок. Я был склонен думать о большинстве людей, с которыми общался, как о насекомых — слепо ползущих навстречу очередному удару, не подозревая о ботинке, который вот-вот растопчет их. Лиллиан Уильямс казалась мне кем угодно, только не жучком.
— Кейд! — До меня донесся крик с другого конца темной улицы.
Я обернулся, заметив знакомую фигуру, спешащую ко мне. Его звали Сид, и он был жертвой наркозависимости — и моего дяди — почти десять лет. Это было чудо, что парень до сих пор жив.
— Что?
— Ничего, ничего… просто интересно, не принес ли ты сегодня что-то. Я хочу повеселиться. — Сид приблизился ко мне и схватил за руку, вцепившись в нее, как пиявка.
— Не сегодня.
— Да ладно тебе, чувак, я знаю, у тебя всегда есть что-нибудь с собой на крайний случай, это хорошо для бизнеса!
Я остановился так резко, что Сид врезался в меня. Он быстро отступил назад, на его испуганном лице промелькнуло выражение ужаса.
— Я сказал, что у меня ничего нет. Не заставляй повторяться.
Мои холодные слова приковали Сида к месту. Его глаза встретились с моими лишь на секунду, после чего он отвел взгляд. Мало кто мог выдержать мой взгляд теперь. Это была черная, зияющая яма. Мне еще предстояло найти дно.
— Ладно, как скажешь, извини за беспокойство, — пробормотал Сид и развернулся так быстро, что поскользнулся на своих изношенных ботинках и упал.