- Я любил Эру, - произношу еле слышно.
- Не смей! Не смей произносить её имя!
- Я правда ее любил. Она была словно ангел.
- Она была человеком. Это теперь она ангел.
- Как ты нашел меня? - спрашиваю внезапно.
- Идем в дом, - говорит, поворачиваясь ко мне спиной.
Молча иду за ним, обдумывая план нападения. Ударить сзади, вырубить. Выхватить ружье, пристрелить пса. Дед резко оборачивается, наводит гладкоствольное на меня. Щелчок.
- Стреляй, - говорю, удивляясь возникшему внутри себя бесстрашию. - Надоело.
- Плохие не умирают, - произносит в который раз. - Иди в сторону дома.
Мы идём молча: я впереди, он - позади. Джек так же не издаёт ни звука, еле слышно перебирая лапами. Чертов дед!
- Садись, - указывает мне на диван, когда мы заходим в гостиную.
Дед подходит к серванту, выдвигает ящик. Тот самый, из которого извлек фотографию Эры. Теперь достает журнал, разворачивает и кидает его мне в лицо. Журнал падает на пол. Тот самый выпуск - четырнадцатая страница, на которой красуется моё фото в полный рост. Репортаж о нашей фирме: мы выиграли важный тендер, можно сказать, сорвали большой куш.
- Татуировка, - произносит старик. - Она ведь означает «Эра», не так ли?
- Ах, да, - говорю, закатывая рукав рубашки, бросив взгляд на черные точки. Шрифт Брайля. - Не смог свести.
- Когда я разбирал вещи Эры, то заметил один рисунок. У нее был талант. Она превращала простые вещи в искусство. Могла часами водить карандашом по бумаге, делая небольшие штрихи.
Найдя необходимую страницу, дед разворачивает журнал ко мне: «Татуировка на твоей руке, и рисунок Эры. Случай указал на тебя. Безусловно, я собрал информацию о тебе, благо, есть знакомые. Это заняло время, но мне некуда было спешить».
- А как ты узнал про Егорова?
- Я не знал. Ты сам рассказал. Как расскажешь полиции про Эру.
- Но я...
- У тебя нет выбора.
- Ты не убьешь меня? - задаю бессмысленный вопрос.
- Плохие не умирают.
Шум двигателя. Кто-то приближается к дому. Джек принимается лаять, но тут же замолкает. Кто-то знакомый. Раздаются шаги: поднимается на крыльцо. Входит в дом. Я замираю. На пороге возникает мужчина средних лет, одетый в форму.
- Вставай. Поедем в отделение, - говорит мужчина.
- Но я никого не убивал! - кричу изо всех сил.
- Разберемся.
Покорно встаю, прохожу к выходу. Дед не сводит с меня глаз. Прохожу мимо, ухмыляюсь, тут же одергиваю себя. «Ага, - думаю - ждите, сознаюсь. Долго ждать вам придется» Щелчок - останавливаюсь. Дед зарядил ружьё. Застрелит? Мужчина в форме подталкивает к выходу. Крыльцо провожает скрипом. «У них нет доказательств», - мысленно успокаиваю себя. Перед глазами всплывает картина: кладу руки на ее нежную шею и сдавливаю изо всех сил. Эра смотрит на меня, как ангел смотрит на сошедшего с праведного пути, и это злит меня еще больше, нежели её отказ от близости. Не могу совладать с собой, сжимая всё сильнее. Эра пытается остановить меня, но сил сдвинуть руки у нее недостаточно. Ее лицо искривляет болью, она краснеет, щеки вздуваются - некрасивая Эра. И что я в ней нашел!
Звук выстрела выдергивает из воспоминаний. Оглядываюсь, всматриваясь в большое окно гостиной. «Плохие не умирают», - проносится в голове.
- Не выдержал старик, - цинично вырывается изнутри. Получаю толчок в спину. Мужчина в форме сажает меня в машину.
Два месяца спустя
Расследование по делу о смерти девушки не дало никаких результатов. Меня отпустили, слегка потрепав нервы. Всё встало на места. Жизнь плавно вошла в русло. Иногда он приходит ко мне во сне, этот дед. «Плохие не умирают», - произносит, спуская курок. И я просыпаюсь.
- Забудется, - говорю себе, делая глоток обжигающего кофе.
Как и прежде, прихожу на набережную выпить кофе перед работой. Движение - жизнь. Продолжаю двигаться.