При входе в комнату завораживал один удивительный вид за другим, начиная со стеклянной стены прямо перед тобой, за которой красовалось озеро Мичиган. Стена справа только на половину состояла из окон, выходящих на сверкающие огни центра Чикаго. Но любоваться городом не успевали, внимание снова возвращалось к стене: оставшаяся ее часть была спинкой огромной двухъярусной платформы. На ней стояла кровать Ксандера, и она больше походила на сцену, чем на место, где спит человек. Напротив кровати — камин, кожаная кушетка — в углу, на тот случай, если вы не найдете, где присесть в остальных десяти миллионах комнат.
Спальня Ксандера — экстравагантная, роскошная комната, где все кричало о чувственности и сексе. Я пробежал глазами по плюшевым покрывалам и атласным кремовым простыням и представил, каково будет скользить между ними, и мой член немедленно откликнулся.
Какого черта?
Я понял, что стоял в комнате слишком долго, не говоря ни слова. Сглотнул и напомнил себе, кому принадлежит эта спальня. Если буду здесь красоваться стояком, вряд ли меня правильно поймут. Я оглянулся на Ксандера, стоящего с засунутыми в карманы руками, и сделал то, что получалось у меня лучше всего — отпустил сарказм:
— И? Никакой вращающейся кровати? Должен сказать, я разочарован.
Глава 9
Ксандер
Для большинства людей пять утра — несусветная рань, для меня же это начало рабочего дня. В Нью-Йорке сейчас шесть ноль-ноль, мир просыпался. Все, что произошло за несколько часов сна, расходилось по новостным каналам, именно с этого начинались мои будни. Я сел на кровати, разминая шею и глядя на сверкающий внизу город. Интересно, как сложится день. Могло быть что угодно, от обыденных новостей до срочных, скучать никогда не приходилось.
После душа я надел черный махровый халат, пушистые тапочки и вернулся в спальню. Взяв телефон, я начал просматривать электронную почту. Не было ничего срочного, поэтому я положил сотовый в карман и пошел за первой порцией кофеина. Распахнул двойные двери и подпрыгнул от неожиданности, увидев Шона, который появился прямо передо мной.
Совсем о нем забыл, ну, или специально не вспоминал.
— Ты что всю ночь здесь стоял? — спросил я, отойдя от испуга.
— Нет.
Он не стал вдаваться в подробности, и я обратил внимание на надетые темно-синие спортивные штаны, обтягивающую белую футболку и растрепанные волосы, подбородок был покрыт темной щетиной, выглядел Шон полусонным.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Услышал, что работает душ, и вышел.
Я уставился на Шона как на сумасшедшего.
— И? Я только вышел из спальни. Неужели ты думал, что со мной что-то случится?
Шон сжал челюсти и скрестил руки на груди, крепкой и накачанной, между прочим, я не мог не заметить.
— Хотел удостовериться, что с тобой все в порядке. Я тут именно для этого, или ты забыл?
— Нет. Просто не думал, что ты будешь настолько… усердным, чтобы убедиться, вышел ли я из спальни целым и невредимым.
— Ну может, завтра я и не буду таким усердным. И вообще, кто, на хрен, встает в пять утра? — Шон прищурился.
— Я. Хочешь кухню проверить, пока я делаю кофе? Никогда не знаешь, кто может прятаться в одном из шкафов. — Я закрыл двери спальни и пожал плечами.
— Ты думаешь, это гребаная шутка? — Он схватил меня за плечо, когда я проходил мимо.
Нет, я так не думал. Но дома всегда чувствовал себя в безопасности, и будь я проклят, если какой-то придурок это изменит.
— Тебе лучше начать воспринимать все дерьмо серьезно, Ксандер. Какой-то тупой ублюдок хочет добраться до тебя. Понимаешь?
Взгляд Шона сцепился с моим, серьезность его слов напомнила обо всем, что произошло вчера после вечернего эфира.
— Да.
— Хорошо. Тогда и веди себя соответственно. — Шон отпустил меня. — Недооценивай парня. Твой замок, не гарантия безопасности.
Я коротко кивнул, и Шон исчез в комнате, а потом крикнул:
— Я пью кофе со сливками и двумя кусочками сахара. Буду через минуту, сядем и обсудим список имен твоих любовников.
Почти сорок пять минут спустя я, смотря на часы, размышлял о том, почему время каким-то образом остановилось.
— Та-а-а-ак, — протянул Шон, перелистнув несколько страниц блокнота, и постучал ручкой по обложке. — Да тут имен на каждую букву алфавита. С какой начинается следующее имя, надо хоть как-то их упорядочить.
— Наслаждаешься?
— Если под «наслаждением» ты имеешь в виду необходимость записывать всех твоих многочисленных приятелей по траху, то нет. У меня уже руку судорогой свело.
И тут я задумался: убийство Шона стоит пожизненного заключения, которое я получу. Но, может, судья будет снисходителен, если я расскажу, какой гигантской занозой в заднице он был.
— Ненавижу тебя.
— Ой, это так мило, — сказал Шон, бросая блокнот рядом на диван. — И я до глубины души тронут фактом, что единственный мужчина в Чикаго, которого ты не хочешь…
— Закончишь это предложение, и я ударю тебя по яйцам.
— Я, конечно, понимаю, что они большие и все такое, но вряд ли ты сможешь до них дотянуться, — ухмыльнулся Шон.
— Тебя предупреждали, что имен много. — Я посмотрел в окно, решив игнорировать его тупую задницу
— Но ты не говорил, что их хватит, чтобы заполнить Мэдисон Сквер Гарден.
Я скосил глаза на Шона: он сидел, положив руку на спинку дивана и вытянув ноги.
— Можно подумать, ты монах?
— Эй, свои интрижки я могу посчитать по пальцам обеих рук. Может быть, дважды. Чего нельзя сказать о тебе, мистер Трахальщик… — фыркнул Шон. — Должен признаться, никогда бы не подумал, что в тебе есть эта черта.
Одна из причин, по которой я избегал находиться с Шоном наедине, заключалась в том, что таким образом я надеялся сдержать себя от высказывания чего-то лишнего, о чем потом пожалею, например: