— Все хорошо. И к этому я тоже привыкаю.
— К манерам высшего общества?
— К лекциям.
— Не знаю, почему веду себя так с тобой. С остальными по-другому. — Ксандер нахмурился и глянул на роскошный вид озера Мичиган.
— Не читаешь лекции?
— Да. Какая разница, как ты это называешь — балкон или терраса? Я же понял, что ты имел в виду.
— Ну, возможно, тебе просто нравится спорить?
— Спорить?
— Да. — Я облокотился на толстые каменные перила, обрамляющие почти весь верхний этаж. — Ты знаешь, что если столкнешься со мной, я не буду соглашаться и отступать. Нравится, что кто-то бросает тебе вызов.
— Это просто смешно. — Ксандер свел брови. — Кому нравится спорить?
Я не смог сдержать улыбки.
— Тебе. Особенно со мной.
— Нет, я… — Ксандер замолчал, останавливая себя.
Его взгляд блуждал по моему лицу. Интересно, кого конкретно Ксандер сейчас видел. Брата Бейли? Нежеланного телохранителя? Или человека, с которым приходилось мириться большую часть жизни, а сейчас он вынужден застрять с ним?
Прежде чем я успел совершить какую-нибудь глупость, типа задать вопрос, Ксандер сказал:
— Ты хотел поговорить со мной?
Кивнув, я поставил бутылку пива на плоскую поверхность перил и полез в карман. Когда я вытащил сложенный листок, Ксандер выпрямился.
— Что это?
— Электронное письмо. — Я посмотрел ему в глаза. Требовалась предельная честность Никаких недомолвок. Ксандеру необходимо знать, что происходит. — Оно от того же парня — «mean2bemine». Маркус отдал мне его сегодня днем. Похоже, наш план сработал.
— Твой план, — поправил Ксандер.
— Да, мой. Думаю, подонок несколько раз видел нас вместе. Он написал и отправил письмо прошлым вечером. Видимо, ему не нравится конкуренция.
Ксандер поднес бокал к губам, будто ему был нужен глоток «жидкой храбрости», а затем облизал нижнюю губу. Это движение взволновало меня, и я сделал шаг к Ксандеру. Он пристально посмотрел на меня. Во взгляде читались мужество и отвага, моему изумлению не было предела.
— Что там написано? — Ксандер указал на мою руку. — В письме. Полагаю, ничего хорошего?
Проведя пальцами по бумаге, я кивнул. Произнести написанное было тяжело, так же как и сделать слова менее угрожающими или менее отвратительными. Поэтому я протянул лист и, когда Ксандер взял письмо, внимательно наблюдал за реакцией. И это было нелегко. Выражение лица Ксандера оставалось непроницаемым. Его взгляд следовал за словами слева направо до конца страницы. Кровь застучала у меня в ушах.
— Ксандер?
Он ничего не ответил, просто уставился на письмо, если бы не легкая дрожь руки, я бы не понял, что Ксандер в шоке.
— Ксандер? — Когда он так и не посмотрел на меня, я взял его за запястье. Он отшатнулся. — Эй, — сказал я, поднимая руки вверх. — Это я, все хорошо.
— Это… — Ксандер облизнул губы, нервная привычка, которую я подметил. — Это очень… личное.
— Да, так и есть. — согласился я.
— То, о чем он здесь пишет… — Ксандер повернул лист и указал на строку. Но я уже знал, о какой именно фразе шла речь. — О том, чтобы привязать меня к кровати и, эм, и…
— Я знаю, что там написано. Он просто пытается напугать тебя.
— И у него получилось. — Ксандер пальцами впился в бумагу и повернулся, хватаясь за перила другой рукой, затем сделал глубокий вдох и медленный выдох. — Господи, Шон. Я пытался не нервничать, чтобы уж совсем не быть параноиком и не подпрыгивать от каждого шороха. Но должен признать, с каждым днем становится все труднее и труднее.
— Понимаю. — Осторожно встав рядом, я рассматривал профиль Ксандера: взъерошенные от ветра густые волосы, прямая линия носа, полные губы, щетина на четкой линии подбородка. Мой член неожиданно дернулся.
Черт, да что со мной происходит? У Ксандера были проблемы с каким-то чертовым психом, а я стоял тут и?.. Рассматривал? Господи. Не отрицаю, у меня всегда было здоровое сексуальное влечение, которое позволяло снять напряжение за недели напряженной работы над делом. Но никогда в жизни меня не привлекал мужчина и уж точно не отвлекал. И тем более не Ксандер…
— В эти выходные состоится церемония награждения, — голос Ксандера ворвался в мои спутанные мысли, и я постарался сосредоточиться на письме в его руке. На чем угодно, только не на таком знакомом с детства лице, которое я никогда не рассматривал так пристально.
— Церемония?
— Да. Премия НФП, Национального Фонда Прессы. Они устраивают ее каждый год. Это ужин и награждение.
— Хм. — Просто блестящий ответ, конечно, но я пытался собраться с мыслями. — Не знал об этом.
— Откуда же?
— Ну я знаю об Оскаре и тому подобном.
— Разве не ты говорил, что я не настолько знаменит?
— Да, похоже, я. — Криво улыбнувшись, я обрадовался, что мозг начал нормально работать, по крайней мере сейчас. — Но недавно, вернее, за прошедшую неделю, я понял одну вещь: в мире новостей ты знаменит почти так же, как Том Круз в мире кино. Дай-ка угадаю, ты номинирован на награду, правильно?
— Вообще-то на три. Мне сообщили в прошлом месяце, но я напрочь забыл, вспомнил только сегодня, когда кто-то упомянул о ней. Извини.
— Да все нормально. Тебе и так пришлось пройти через многое, и тем более ты говоришь мне об этом сейчас. — Я потер подбородок, обдумывая несколько вещей. — Нужно, чтобы ты рассказал все, что знаешь о церемонии. Кто отвечает за организацию? Тогда я смогу с ними связаться сегодня или завтра, и договориться о возможности присутствия еще одного человека, который поможет.
— Господи. Как же я это все, блядь, ненавижу.
— Любой в твоей ситуации отреагировал бы так же. Этот придурок разрушает твою жизнь.
— Нет, — прошептал Ксандер, в его глазах появилась эмоция, которую я никогда не видел прежде, — ужас. — Об этом я уже не беспокоюсь. Меня больше бесит, насколько сильно я напуган. Шон, за последние дни я начал бояться даже собственной тени. Я ненавижу его за то, что у него есть такая власть надо мной. А себя ненавижу за то, что дал ему эту власть.
Глава 26
Ксандер
Еще ни разу я не чувствовал себя таким беззащитным, и это не из-за открытой террасы, где вокруг не было ничего, кроме высоких небоскребов Чикаго. А из-за какого-то мудака, который забрался в мои мысли, в мою жизнь. Смогу ли я когда-нибудь от него избавиться — риторический вопрос.