— Ты ничего ему не давал, — сказал Шон, и я очень хотел ему верить.
— Нет? Тогда почему мне хочется запереться в спальне и не выходить до тех пор, пока его не поймают? Я чувствую себя трусом.
Шон взял меня за руку, разворачивая к себе, и только тогда я заметил, насколько близко мы стояли к друг другу.
— Ты не трус.
Я отвел взгляд, не желая видеть выражение его истинных мыслей. Шон, обхватив пальцами мой подбородок, повернул лицо к себе. Мое дыхание сбилось. В темно-синих глазах не было осуждения, только сильное беспокойство, которому я не мог противостоять.
— Тебе приходится справляться с ситуацией, с которой большинство людей никогда бы не столкнулись, — продолжил Шон. — И поскольку я обычно расследую печальный результат шантажа, твое желание закрыться в спальне не кажется таким ужасным. Будь моя воля, я бы сам запер тебя там.
Шон говорил о моей безопасности, но тело отреагировало лишь на идею остаться в спальне вместе с ним. Я придвинулся чуть ближе. От ощущения его пальцев на коже и взгляда, обещавшего защиту, Шону хотелось доверить не только свою жизнь, но и, возможно, некоторые части тела.
— Глупо запираться в спальне, — наконец сказал я. — Мы понятия не имеем, как долго придется там пробыть. И даже не знаем, из-за кого.
— Без разницы. — Шон чуть сильнее сжал пальцы на подбородке, и легкое давление заставило мое сердце забиться сильнее. — Зато ты был бы в безопасности.
А вот это уже очень опасно: не угроза жизни, а то, что делал Шон с моим душевным состоянием. У меня перехватило дыхание от жесткой решимости, скрывавшейся в его словах. Перед глазами замелькали предупреждающие знаки, когда Шон проследил взглядом, как я облизнул нижнюю губу.
Мои чувства не настоящие, всего лишь реакция на одиночество и уязвимость. Об этом нельзя забывать. Как и о том, что Шон — натурал и совершенно не тот человек, в руках которого мне следовало бы искать утешения. Шон даже не осознавал, что со мной творилось прямо сейчас: его внимание будило эмоции, которые никогда бы не появились, если бы не стечение обстоятельств. Ведь так?
— Шон…
— Хм?
Я взял его за запястье и отвел руку, Шон вздрогнул, словно получил удар током.
— Согласись, то, что я забаррикадируюсь в спальне, его не остановит, — продолжил я.
Шон моргнул, пытаясь прийти в себя, в глазах читалось замешательство. Если он чувствовал хоть немного из того же, что и я, его мозг выдавал бессмысленные идеи, затуманивающие реальность.
— Шон?
— Прости, — просипел он и прочистил горло. — Нет. Да, скорее всего, так. Он ведь зациклен на тебе.
— Да уж, — согласился я. — Так мы сейчас?..
Шон потер пальцами губы, и я застыл, наблюдая за движением внимательнее, чем месяц или неделю назад. Черт, да даже пару дней назад.
— Будем продолжать в том же духе, — начал Шон. — Он верит в наши отношения и злится, а это значит, рано или поздно он облажается и даст нам шанс вычислить его.
Ну, звучало… жутко.
— Не уверен, смогу ли я.
— Сможешь. Знаю, что сможешь. Я все время буду рядом и не дам чему-либо случиться с тобой.
В горле внезапно пересохло, и я сглотнул:
— Ладно.
— Хорошо. — Шон провел рукой по волосам и прислонился к перилам. — Так, эм, по поводу церемонии награждения. На сколько пафосной она будет?
— Пафосной?
— Ага. Ты сказал, что будет ужин и церемония, значит, все будет довольно вычурно, да?
Ну, да-а-а. Я скривился, вряд ли ответ ему понравится:
— Это официальный прием.
— Смокинг? — Шон застонал. — Куда же без него.
Я не смог сдержать улыбку.
— Что? — спросил Шон.
— Ничего.
— Ага, твоя ухмылка прям так и кричит: «Ни-че-го».
— Мне просто стало интересно, ты вообще когда-нибудь смокинг носил?
— Конечно же нет. Куда мне его надевать?
— На церемонию награждения, надеюсь.
— Да не напрягайся так. Обещаю, буду выглядеть лучше, чем на пивной вечеринке в доме братства.
— Пивная вечеринка в доме братства? Звучит классно.
— Еще бы, я классный парень. — Шон рассмеялся, когда я уставился на него. — Расслабься. На худой конец, я позаимствую твоего помощника Райана. Я ему нравлюсь, уверен, он будет рад помочь.
И Шон оказался прав. Он понравился Райану. Раньше, до нашей общей комедии, я общался только с людьми, которые предвзято относились к Шону. Поэтому наблюдать за кем-то, кто очарован его грубоватым обаянием, было крайне интересно.
— Я не позволю тебе пропустить ночь больших наград. — Шон взял пиво и поднес бутылку к губам, а я повернулся к дверям, собираясь идти спать. Но в последнюю секунду я резко повернулся, чтобы отдать письмо, и практически впечатался в Шона.
— Черт, прости, — сказал он, ухватившись за меня.
— Все в порядке. — прохрипел я, глядя на мужчину, с которым спорил больше раз, чем смог бы вспомнить. Мир уже не будет прежним, как и мое отношение к Шону. — Шон?
— Да.
— Думаю, ты должен меня отпустить.
Шон взглядом прошелся по моему лицу, я задержал дыхание в ожидании, что он осознает ситуацию и оттолкнет, но он притянул меня ближе.
— Шон… — Я уперся рукой ему в грудь и посмотрел в горящие глаза.
Это безумие. Но так хотелось привстать на носочки и поцеловать Шона, когда ветер взъерошил его волосы.
— Отпусти меня, — прошептал я, и Шон отпустил. Я отдал ему письмо и шагнул назад. — Спокойной ночи.
Шон посмотрел на письмо.
— Да, спокойной.
Войдя внутрь, я практически побежал в свою комнату. Идея запереться в спальне с Шоном больше не казалась такой уж глупой.
Глава 27
Ксандер
На следующие утро я занимался на беговой дорожке под ровный бит Fall Out Boy в наушниках. Оставалось пробежать около двух километров, когда я перевел взгляд на Шона. Развалившись около бассейна, он смотрел телевизор, а я попытался избавиться от повисшего между нами напряжения.