После произошедшего на террасе мы вернулись к прежнему поведению, и поскольку никого не было рядом, то и притворяться не имело смысла. Меня это устраивало. Я и так уже ходил по краю. Невозможно отвлечься от херни, которая происходила в моей жизни, даже тренировки больше не приносили удовольствия. Такими темпами я сам себя сведу с ума.
Нажав кнопку «СТОП» на беговой дорожке, я допил воду из бутылки, вытер лоб и перекинул полотенце через шею. А обернувшись, я заметил, как Шон встает, не отрывая от меня взгляда.
Дрожь осознания пробежала по спине, вот одна из причин напряженности между нами: я не могу не реагировать на Шона. Как будто мы хотели оказаться в одной из девяти кроватей в моем доме. У меня было ужасное подозрение, что я каким-то образом спроецировал свои чувства на Шона.
Скорее ад замерз бы, чем Шон Бейли посмотрел на мой рот так, как вчера, словно хотел долго и медленно наслаждаться им. Еще две недели назад я бы ни за что не согласился на подобное. Мы так реагируем друг на друга из-за вынужденного уединения, и если в скором времени не разберемся, жизнь станет невероятно сложной, не говоря уже о разочаровании.
Пришло время взять себя в руки. Пора повзрослеть, хватит думать о мужчине, от которого крышу сносит.
Пока Шон направлялся ко мне вдоль бассейна, я поймал себя за изучением его твердой походки — ни капли неуверенности. Когда он дошел до беговой дорожки и скамьи со штангой, в голове осталась единственная мысль: как охренительно он сексуален. Я в полной жопе.
— Хорошо позанимался? — спросил Шон.
— Да, неплохо. — Я снова вытер лицо, решив, что если закрыть глаза полотенцем, это поможет, но не тут-то было.
— Я поплаваю, не против? Недолго, минут двадцать.
Поплавает? Это значит…
Шон снял футболку, обнажив накачанную грудь. Я практически проглотил язык.
— Я надел плавательные шорты и вдруг подумал, что ты мог бы посидеть здесь и подождать меня. — Шон бросил футболку к моим ногам. Интересно, а не делал ли он все это специально. — Не возражаешь?
Не возражаю насчет чего? Господи, я забыл, о чем мы говорили.
— Ксандер? Ты в порядке?
Нет. Нет, далеко не в порядке. По взгляду Шона было заметно, что он не имел ни малейшего понятия, какого черта со мной творил.
— Я, эм… просто слегка кружится голова после бега, вот и все.
Шон сделал шаг ко мне, а я попятился к беговой дорожке, симулируя головокружение, нужно скрыть желание подойти ближе и прикоснуться ко всей этой загорелой коже.
Кто ж знал, что Шон скрывает такое тело под той ужасной одеждой?
— Может, выпьешь Gatorade? Или крекеры пожуешь. Не хочу, чтобы ты вырубился.
— Думаю, это хорошая идея, — согласился я.
— Ладно. Только не задерживайся, — сказал Шон, когда я, стараясь держаться подальше, прошел мимо него. — Максимум десять минут, или я приду за тобой сам.
Почти голый Шон, стоящий так близко… Я не был уверен, что смогу нести ответственность за свои действия. В конце концов, вчера вечером я почти поцеловал его, а он был полностью одет.
Я прошел по коридору на кухню совсем не за Gatorade, а потому что кухня находилась дальше всего от бассейна. Проходя мимо лифта, я услышал, как запищал интерком, оповещая о звонке со стойки администратора.
— Марвин? Привет, — ответил я, нахмурившись.
— О, привет, Ксандер. Как дела?
— Все хорошо. Ты что-то хотел?
Шон дал четкие указания: при любых обстоятельствах звонить в мою квартиру могли только Марвин и Джина — консьержи, которых проверили от и до.
— Нет, мне ничего не нужно. А вот тебе доставили букет цветов.
— Серьезно?
— Да, сэр. Шикарный букет.
О, ну, хорошо. Я знал, от кого букет: в преддверии церемонии Маркус всегда отправлял цветы номинированным сотрудникам, или это делала Кармен. Вряд ли случится что-то плохое, если Марвин принесет букет. Через несколько минут двери лифта открылись: вся кабина утопала в алых розах. Марвин, пожилой мужчина, выглянул из-за цветов и широко улыбнулся.
— Впечатляет, да? — спросил он, вынося их из лифта. — Важное событие?
Розы выглядели шикарно: безупречно подрезанные и сложенные в стильный, элегантный, одном словом, великолепный букет.
— По работе номинировали на премию.
— Должно быть, это поздравления. Тут есть конверт, — присвистнул Марвин и достал его из стеблей. — Наслаждайтесь. Это самый красивый букет, который я видел.
Я поставил вазу на стол, только сейчас заметив, насколько она тяжелая. Открыв конверт, я побледнел.
В твою коллекцию.
Я же говорил, что знаю тебя.
Ты долженбытьмоим (meanttobemine в переводе с англ. — прим. пер.).
Мои руки тряслись, пока я снова и снова перечитывал написанное. Зрение затуманилось, я схватился за стену, чтобы не упасть, и услышал, как меня зовет Шон из коридора. Сделав несколько глубоких вдохов, я посмотрел на огромный букет, пытаясь осмыслить происходящее, и в этот момент заметил ее — эмблему на вазе.
Baccarat.
Что… Откуда ему известно, что я коллекционирую хрусталь этой марки?
Мой адрес ни для кого не секрет, у публичности была своя цена. Но как он узнал о хрустале? О том, что в офисе у меня есть несколько предметов из их коллекции, и огромная люстра в большой гостиной?
Внутренности скрутило в узел, а я с силой смял карточку в кулаке, впиваясь ногтями в ладонь. Нужно вернуться к бассейну и показать Шону. Но сейчас я точно мог упасть в обморок — meanttobemine был в моей квартире.
Глава 28
Шон
Ксандер отсутствовал слишком долго.
Я коснулся края бассейна и поднял голову, чтобы посмотреть на дверь, за которой он исчез около пятнадцати минут назад. Затем снял очки для плавания и бросил их на кафельный пол.
Пятнадцать минут при обычных обстоятельствах совсем не долго. Но в данной ситуации Ксандер находился вне поля моего зрения, и мне это не нравилось. Неважно, были мы в его крепости или нет.
Проведя пальцами по волосам, я старался не думать о реальной причине, почему решил поплавать. Но каждый раз, отбрасывая в сторону одержимость наблюдать за каждым движением Ксандера, мысли возвращались к вчерашнему вечеру: я был лишь в шаге от того, чтобы проверить, были ли губы Ксандера такими же мягкими, какими казались.