Непонятно, был ли в словах двойной смысл, может, мне просто показалось. Но зная Шона и то, как любая шутка сексуального характера, особенно гейская, всегда пролетала мимо, скорее всего, он проснулся… просто голодным. Хотя даже это не помогло ослабить пульсацию в паху. Я постоянно возвращался мыслями к поцелую и поэтому решил, что нужно одеться и убраться из комнаты, в которой все произошло. Я пошел в ванную и принял быстрый душ.
Быстрый холодный душ.
Выйдя из спальни через пятнадцать минут, я услышал шипение сковороды, а затем почувствовал дразнящий запах жареного бекона. Пройдя по коридору и завернув за угол на кухню, я увидел Шона: он стоял у плиты в шортах карго и в одной из тех облегающих футболок, которые так любил. И мою совесть, которая так громко кричала ночью, пришлось задвинуть подальше. Почему все эти годы я не замечал его потрясающую фигуру? Все эти мятые рабочие костюмы скрывали шикарное накачанное тело. Я так хотел чувствовать его рядом с собой, делать с ним вещи, о которых бы в жизни ни задумался, ведь это Шон.
Отбросив навязчивые мысли, я напомнил себе, как опасно думать такое о брате лучшего друга. И неважно, что он чертовски привлекателен.
— Доброе утро, — произнес я.
Шон посмотрел в мою сторону, прошелся взглядом по белой льняной рубашке и шортам сливового цвета. Хм, в этой кухне шкварчал не только бекон.
— Доброе.
Единственное произнесенное слово, и вся моя кровь хлынула вниз, я стал думать не головой, а членом. Но так легко сдаваться не собирался, потому что последствия будут реальными. Я сглотнул и попытался опять подавить сильное желание поцеловать Шона, только чтобы выяснить, будет ли поцелуй таким же фантастическим и притягательным, как вчера. Вместо этого я посмотрел на сковороду и кивнул.
— Пахнет вкусно.
— Да? — усмехнулся Шон. — Не знал, понравится ли тебе плотный завтрак. По утрам у тебя только хлопья и кофе.
Слава богу. Он не собирался обсуждать вчерашнее. Обойдя Шона, я достал сок с верхней полки холодильника.
— Да, я так и завтракаю. Но раз уж ты нашел заначку с беконом, то-о-о…
— Мы точно созданы друг для друга.
Я застыл у холодильника.
— Видел бы ты сейчас свое лицо, — рассмеялся Шон.
Ну да, можно представить. Но на эту непринужденную, интимную манеру, с которой он говорил о нас, я… вернее, мое тело отреагировало. И реакция оказалась приятной.
— Расслабься, Ксандер, — продолжил Шон. — Я не стал вдруг считать нас родственными душами. — Он посмотрел на бекон и усмехнулся. — Даже если ты целуешься так, что можешь давать мастер-класс.
О-о-о. Я не знал наверняка, была ли прошлая ночь результатом стечения определенных обстоятельств или взаимного притяжения. Но сейчас темнота не скрывала полный возбуждения взгляд Шона.
Я медленно закрыл дверцу холодильника и поставил сок на стойку.
— Мастер-класс, говоришь? Очень высокая оценка.
Шон перевел взгляд на мой рот, и, черт, я уже начал забывать, почему это — чем бы оно ни было — плохая идея.
— Ну да, чертовски возбуждающий поцелуй, — сказал Шон.
Надо отдать ему должное — он был прямолинеен, насколько только возможно. Впервые с момента, как мы познакомились, я этому порадовался. Губы расплылись в улыбке.
— Что? — спросил Шон, заставив меня улыбнуться еще шире.
— Ничего. Просто стало интересно, ты когда-нибудь мог представить, что скажешь мне такие слова?
— Вообще-то, нет. Хотя опять же я никогда не думал, насколько, блядь, заводит наблюдать за тобой во сне. Но…
Нужно было прекращать разговор. Остановиться, пока я еще мог это сделать. Но вместо того, чтобы прислушаться к здравому смыслу, я подошел к плите и выключил конфорку. Шон посмотрел вниз, где замерла моя рука, отпустил ручку сковороды и положил щипцы на стойку. Я коснулся пальцами края его футболки и спросил:
— Но что?
Глава 34
Шон
Блядь.
Ситуация становилась очень непростой, и все благодаря напрягшемуся в штанах члену и учащенному сердцебиению.
Вчера Ксандер вовремя остановился, и я реально не знал, чего ждать сегодня утром. Его причины понятны, он думал, я запутался в своих чувствах. Но как только воспоминания о нашем поцелуе вспыхнули перед глазами, а охватившее меня возбуждение зашкалило, не было смысла отрицать правду — я завелся из-за Ксандера.
Все это было новым, немного странным и поразительным. И я не собирался останавливать Ксандера, когда он положил руку на мой живот и оттолкнул от плиты. Я жаждал этого с той минуты, как услышал, что дверь в спальню открылась.
Моя задница уперлась в кухонный остров, я внимательно посмотрел на Ксандера. Прогноз погоды обещал невыносимую жару. Ксандер надел легкую белую рубашку и шорты, которые облегали и не скрывали выпирающей эрекции. По идее я должен был напугаться до чертиков, учитывая и его взгляд. Но нет.
— Похоже, — начал я, возвращаясь к вопросу Ксандера. — В последние дни все, что касается тебя, невероятно возбуждает.
Ксандер облизнул нижнюю губу, а я продолжил:
— Ага, особенно вот это. Не спрашивай меня, когда все изменилось или почему, я не могу думать ни о чем, кроме твоего рта. Да, блядь, все именно так.
Ксандер наклонил голову на бок и посмотрел на меня, а я раньше совсем не замечал, каким красивым он был.
— Ты уверен? — спросил Ксандер.
— Уверен ли я, что снова хочу тебя поцеловать?
Ксандер посмотрел мне прямо в глаза.
— Если это все, чего ты хочешь, то да…
— Нет, не все. — Слова слетели с языка до того, как я успел подумать. Но с момента, как он вошел на кухню, я жаждал близости, которая не имела ничего общего с поцелуем, и хотел быть к нему как можно ближе во всем. — В смысле, что поцелуй — только часть. Я готов пройти сквозь огонь, чтобы поцеловать тебя еще раз. Но дело не только в этом, и ты это знаешь. Иначе бы не беспокоился о том, что все может стать намного сложнее.
— Ага. — Ксандер забрался пальцами под футболку, и от прикосновения к коже я задержал дыхание, а он продолжил. — А если так? Ты хочешь, чтобы я к тебе прикасался?
Его вопрос был намного глубже, чем произнесенные слова. Ксандер хотел знать, были ли мне приятны прикосновения мужчины. Это была одна из главных причин, почему он остановился вчера, и я не мог его винить.