— Боже милостивый, — он смотрит на небо несколько секунд, а затем резко устремляет взгляд на меня. — Твой папаша не мог выбрать другую дыру, в которой он занял бы лидирующую позицию?
Я слышу сарказм в его голосе.
Урод.
Кретин.
Идиот.
И снова урод.
На языке крутятся ругательства, но я проглатываю их вместе с горькой от отвращения к этому парню слюной и качаю головой, фыркая.
— Знаешь, мне…
Я не успеваю договорить, так как Эйден встает между нами и разворачивается всем телом в мою сторону.
— Джейн, пожалуйста, успокойся, — мягко и с мольбой просит он, выглядя измученным.
Но я всего лишь собиралась сказать Россу, что, должно быть, тяжело быть таким невыносимым человеком.
— Тебя это тоже касается, — когда Эйден оборачивается через плечо, обращаясь к брату, его взгляд становится холодным.
Темноволосый Картер хмыкает и скрещивает руки.
— Но это ничего не меняет, Эйден, ты же понимаешь? — говорит он. — Твоя… бывшая девушка, — его голос искажается от того дерьма, которым он переполнен, — должна уехать.
И они вновь смотрят друг на друга так, словно я внезапно растворилась в воздухе.
— Почему вы решаете за меня, должна я уехать, или остаться? — я вскидываю руками, чувствуя, как последние исчезают крупицы самообладания, сдерживающие меня от настоящей истерики.
Эйден издает тяжелый вздох.
— Она права. Мы не можем решать за Джейн. Я не привозил ее сюда, Росс. Я клянусь. Спроси у Джейн, как сильно она ненавидит меня, и ты все поймешь.
Что?
Мое сердце переворачивается внутри меня, и я чувствую болезненный спазм, распространяющийся со скоростью света по всему телу.
Что это значит, хочется спросить мне.
Эйден говорит о моей ненависти к себе так спокойно?
До этого момента я отказывалась признавать то, что Эйдену все равно. Я как самая последняя идиотка верила в глубине души, что «мы» для него не умерли и, возможно, он сожалеет о том, что год назад нашим отношениям настал конец.
Но все это лишь иллюзия, за которую я цеплялась, чтобы не позволить унижению раздавить меня. Я цеплялась за веру в то, чего не было, потому что боялась признать свою слабость и ненужность.
Я не нужна Эйдену.
Уже давно.
Росс молчит. Он размышляет над словами брата, и воцарившаяся мертвая тишина разбивается вдребезги, когда парень равнодушно хмыкает и начинает отходить к своему внедорожнику.
— Обсудим это подробнее за ужином, Эйден. Я приготовлю индейку.
Росс садится в огромный черный внедорожник, и вскоре машина скрывается из поля нашего зрения. Мы с Эйденом долго смотрим ему вслед, не в силах обратить друг на друга внимание.
— Джейн, — когда нас вновь окутывает тишина, Эйден судорожно произносит мое имя.
Я закрываю глаза.
Мне больно слышать его голос.
Я такая глупая.
— Не надо, — произношу, с трудом сдерживая слезы. Я не собираюсь дать ему сказать хоть что-нибудь. — Однажды ты разбил мне сердце. Этого больше не повторится.
Он не причинит мне боль.
Никто не сломает меня.
Потому что я уже сломана.
Когда я решаюсь открыть глаза, то вижу непонимание, отразившееся на красивом лице Эйдена. Он слегка хмурится, но не решается ничего сказать.
— Тебе плевать на меня, — продолжаю, хотя не хочу этого. — Я знаю это. Теперь, — произношу почти бесшумно. — Но и ты должен кое-что знать, — моргаю и сжимаю кулаки. Я сильная. — Ты мне безразличен, Эйден Картер. Абсолютно. Я была по-настоящему глупа , веря, что сумела оставить в твоем сердце неизгладимый след, — мой голос начинает дрожать, и я провожу пальцами по подбородку, унимая рвущуюся наружу боль. — Я жалею о каждом поцелуе, подаренном тебе. Я жалею о каждой ночи, что провела с тобой. Я жалею, что ты был моим первым мужчиной… — мой голос срывается на шепот, и я опускаю глаза.
Громко сглатываю.
Возможно, сейчас я веду себя, как маленькая, обиженная принцесса, которая не привыкла терпеть поражения и отказы. Хотя это так и есть.
Но дело в том, что я всегда была подвержена испытаниям. И я проваливала их. Раз за разом. Я притворялась, будто это не касалось меня и не ранило. Я прятала свою слабость за улыбками и издевательствами над другими. Над мамой. Над папой. Над друзьями, которых у меня, собственно, никогда и не было. Настоящих, верных друзей. Так проще справляться со стрессом. Я всегда вела себя, как высокомерная и эгоистичная дрянь, и вполне вероятно, что я заслуживаю то, что здесь и сейчас так ничтожна.
Но… это я.
И это все, что я могу сделать, чтобы уберечь себя от окончательного унижения.