Но в следующую минуту Росс хохочет над тем, что произнес и встает на ноги.
— Ой, прости, я забыл, что ты совсем недавно потерял девственность.
Мне не до его тупых подколов. Я удручен. Очень сильно. Какого хрена значит, что Анна не помнит его? Делает ли вид, что не помнит?
Ладно. Плевать. Пусть разбираются сами.
— Анна... больше ничего тебе не говорила? — как бы невзначай роняю я, прочищая горло.
Росс сверлит меня неподвижным взглядом.
— Ты что-то знаешь, да?
— Что? — фыркаю я.
— Никто не говорил тебе, что ты самый паршивый лгун во всем мире? Семь с половиной миллиардов людей в совокупности сочиняют сказки лучше, чем ты. Твоя ложь на уровне младенца, но я сомневаюсь, что...
— Заткнись, — я закатываю глаза, прерывая его. — Я понял. Пошел ты, ясно?
— А знаешь, что? — вальяжной походкой Росс идет к холодильнику. — Мне плевать на Анну. Если она хочет строить из себя склеротика, то это только ее выбор. Я не буду пытаться вновь подкатить к ней.
Брат берет сок с полки под морозильной камерой, выливая остатки в уже подготовленный заранее стакан.
Росс приближает его к губам и говорит не особо громко:
— Дурочка просто лишила себя классного секса.
Осушив стакан залпом, он со стуком ставит его на столешницу и удаляется в свою спальню. Притворяется, что ему все равно, но он зол. Ведь думает, что Анна бросил его, а это уже выходит за рамки установленных им правил. Никто не имеет права рвать отношения Россом Картером и бла-бла-бла...
Всего лишь придурок. Ничего больше.
Д жейн
«Пятое октября. Пятница.
Прошло три дня со дня, когда меня выписали из больницы. Я нахожусь дома и чувствую себя отлично.
Ну, по правде говоря, это не так, потому что сидеть сутками напролет в четырех стенах своей ПЕРСИКОВОЙ комнаты полный отстой. Возможно, если бы все здесь не было в этом отвратительном цвете, мой второй этап восстановительного процесса после аварии прошел бы куда сноснее... Но я задыхаюсь ».
Я щелкаю ручкой, читая то, что только что написала.
Мистер Шейн — мой лечащий психотерапевт — посоветовал вести что-то вроде личного дневника. По его словам, это отличное упражнение для памяти, а так же поможет мне в концентрации собственных мыслей.
Сегодняшняя запись — третья по счету, но это кажется мне глупым. Не знаю, делала ли я что-то подобное до того, как потеряла память. Если да, то нравилось ли мне это? Потому что сейчас это кажется немного нелепым.
Мистер Шейн так же настоял на том, чтобы я записывала свои сны. Это... стало для меня слегка проблематичным заданием. Во-первых, все, что я записываю , непосредственно попадает в руки моему психотерапевту. Во-вторых, — и это главная причина, — все сны, которые я вижу, включают в себя меня, Росса и умопомрачительный секс.
Поэтому я сказала мистеру Шейну, что не вижу снов.
Вообще. Никаких снов. Никаких розовых пони, сладких единорогов. Совсем ничего.
Конечно, доктор отнесся достаточно скептически к такому моему заявлению. Попросту говоря, я сомневаюсь, что он поверил мне.
Наши беседы сводятся к тому, что он заставляет вспоминать то, что я вспомнить не в силах. Я не знаю, какой силы был удар, но из головы словно все вытрясли, запихнув в нее странные образы и представления, связанные с одним человеком. И я никак не могу перестать думать о нем.
Наверное, нужно это сделать.
А на чем тогда сконцентрироваться? На том, что я осталась жива, а другая девчонка отправилась на тот свет? Мы не должны были быть на этой вечеринке. Мы все. Мы должны были сидеть дома, смотреть какую-нибудь жуткую французскую комедию и поедать мороженое. Тогда бы никто не погиб. Она, возможно, прожила бы долгую жизнь. Сколько людей умерло из-за проклятых вечеринок?
Я захлопываю блокнот в кожаном переплете и растягиваюсь поперек кровати. Красочные сны просачиваются в сознание, заполняя его.
Все, что есть в моей жизни «после » от Росса — поцелуй в больнице. Но с тех пор прошло много времени, и я начинаю ловить себя на мысли, что выдумала его. И сновидения с участием Росса — лишь часть игры моего бурно разыгравшегося воображения.
Скучаю ли я?
Да. Да. Я скучаю. Я очень хочу увидеть темноволосого красавца и поговорить с ним. У меня накопилось столько вопросов!
У меня так же есть много чего, что я хочу сказать ему, однако я просто обязана воздержаться, иначе спугну его. Я даже не знаю, какой он человек. Вдруг жуткий бабник? Или гей?.. Господи! Я поцеловала его! А вдруг он гей?! Ведь никто мне не сможет сказать с абсолютной точностью, что сцены секса в моем подсознании были когда-то реальны? Это просто мои выдумки... Возможно. Но если я полюбила его однажды, значит, у нас что-то было. Логично? Нет. У многих девчонок есть чувства к парням, с которыми те даже не целовались.