Дорога здесь была извилистой, она повторяла течение реки. «Каприз» исчез из виду, затерявшись за высокой травой и густым камышом. Тоцци ехал по главной здешней дороге, не соблазняясь ни одной из ведущих вправо развилок. На этой местности он хорошо ориентировался. Дорога вела к старой железнодорожной станции, куда когда-то привозили иммигрантов с Эллис-Айленда. Тоцци вспомнил, как дедушка рассказывал ему, что, пройдя медицинский осмотр на Эллис-Айленде, новоприбывшие слышали один и тот же вопрос: где они желают обосноваться – в городе или в сельской местности? Если вы выбирали город, то вас везли морем в Нижний Ист-Сайд. Если выбирали сельскую местность, вас отправляли в Джерси-Сити. Дед выбрал сельскую местность, но денег у него хватило только на то, чтобы его довезли до Нью-Йорка. И два поколения спустя семейство Тоцци не сумело продвинуться в сторону запада ни на пядь.
Вдруг главная дорога из гравийной перешла в булыжную, и старый «бьюик» затрясся на ходу. Тоцци увидел прямо перед собой мост на рамных опорах, а сразу же за ним – несколько заброшенных фабрик и складов, выглядящих крайне угрюмо под черной стальной конструкцией. И тут же он вновь заметил золотистый «каприз» и серебристый «вольво». Они были запаркованы рядом с выстроенными в одну линию списанными трейлерами на чудовищно захламленной стоянке возле старого двухэтажного кирпичного склада. Тоцци – на случай, если за ним кто-нибудь наблюдает, – не выключил мотора. За мостом тоже было множество фабрик и складов, некоторые из них еще таили в себе искру жизни. Тоцци остановился в первом же закоулке, вышел из машины и отправился назад на своих двоих.
Прячась в высокой траве, он обошел складское здание по кругу. Он увидел грузовую платформу и капоты обоих автомобилей. В высокой траве, за трейлерами, стояла и третья машина – черный «файрберд-транс-эм». Двое из тройки гангстеров стояли сейчас, прислонившись к капоту «каприза». Трое парней самого угрюмого вида сидели на краю грузовой платформы, роясь в двух белых мешках со съестными припасами и пачкая себе лица всем, что им удавалось оттуда выудить. Крупный парень-ирландец, казалось, был готов сожрать и сами мешки. Низкорослый латиноамериканец пытался завести разговор с гангстерами у «каприза», но те не обращали на него внимания. Им наверняка казалось, что в мафиозной иерархии они находятся значительно выше, и связываться с панками они не хотели. Тоцци наблюдал за всем этим, пока уголовники не закончили трапезу и не вернулись в здание склада. Он услышал, как зазвенел колокольчик грузового лифта, извещая о прибытии. Троица вошла в лифт, причем латиноамериканец, обернувшись, успел показать гангстерам у машины расставленные рожками пальцы.
Через пару минут лифт вновь приехал вниз, и оттуда вышли Кинни с третьим гангстером. Они расселись по своим респектабельным машинам, прихватили с собой поджидавшую их парочку и уехали, оставив глубокие борозды в пыли, покрывающей стоянку. Тоцци ухмыльнулся. Если Гиббонса привезли сюда, значит, он все еще жив. У трупа ни за что не оставили бы охрану.
Тоцци встал на грузовую платформу и посмотрел в пустую шахту лифта. Он был настроен немного поимпровизировать. Сперва необходимо привлечь к себе их внимание. Он заткнул 38-й калибр за пояс, приложил руки ко рту и запел первое, что пришло ему в голову:
– "О, что ты увидишь при свете зари!"
Он запел погромче – на тот случай, если им его сверху будет не слышно.
Пару секунд спустя он услышал, что лифт поднимают. Тоцци опять ухмыльнулся. Он соскочил с грузовой платформы и кинулся к проржавленным трейлерам, все окна и двери в которых были нараспашку, как у портовых шлюх. Он по-прежнему пел во все горло.
Лифт опустился, и с платформы, озираясь по сторонам, сошли крупный ирландец и плюгавый латиноамериканец. Шли они медленно, поводя по сторонам пистолетами. Латиноамериканец выглядел разозленным, а ирландец – испуганным. Тоцци по-прежнему пел:
– "Во мраке кромешном наш флаг рассмотри..."
Латиноамериканец ткнул пушкой в сторону трейлеров. Приятели решили осмотреть их.
– Эй ты, пташка, – заорал латиноамериканец, – выходи! Хотим взять твой хренов автограф на память.
А пение меж тем все не смолкало. Они осторожно приблизились к открытым трейлерам, будучи готовы пальнуть в первое, что тут пошевелится. Но пение внезапно прекратилось.
– Выходи, ублюдок! – заорал Льюис.
Ему смерть как хотелось выглядеть крутым парнем.
– Заткнись, – огрызнулся плюгавый.
Фини остался сторожить старика наверху, поэтому сейчас за главного должен был быть он, а вовсе не Льюис.
И вдруг Льюис бросился в сторону. Ему почудился шорох в трейлере, стоявшем в дальнем конце ряда. Плюгавому тоже там что-то почудилось. Он уставился в черную дыру на месте оторванной дверцы и тщательно прицелился в нее.
– Пошли, – прошептал он Льюису, – вот в этот.
Когда Тоцци увидел, как их ноги отрываются от земли и исчезают в дверном проеме стоящего посередине трейлера, он смог поверить собственным глазам. Он лежал сейчас на спине под дальним трейлером. Он ударил рукояткой револьвера по днищу трейлера, чтобы привлечь их внимание и заставить подойти поближе. Тогда он мог бы схватить их за ноги и повалить наземь. Но они повели себя просто смешно. Позволили, как дураки, обвести себя вокруг пальца. Сейчас ему было слышно, как они перешептываются во чреве стоящего посередине трейлера. «Что же, поехали!» – сказал один из них, и сразу же град пуль обрушился изнутри на стену трейлера. Судя по всему, таким образом они надеялись достать певчую пташку, находящуюся, по их предположениям, в соседнем трейлере пули начали рикошетить, ударяя в землю у ног Тоцци. Парни явно ни черта не понимают и баллистике. Для того чтобы пробить две металлические стенки, расположенные на определенном расстоянии друг от друга, и при этом не отклониться от курса, пули должны быть как минимум небольшими артиллерийскими снарядами. Вот ведь придурки!
Когда дурачье угомонилось, Тоцци подлез под их трейлер, поднялся на ноги и запер их снаружи. Град пуль изнутри обрушился теперь на дверцу трейлера. Но Тоцци, пренебрегая опасностью, навалился на нее всем телом, нашел заржавленный засов и закрыл дверцу для страховки еще и на него.
Какие все-таки придурки, подумал он еще раз, возвращаясь на грузовую платформу.
Здесь была стальная дверь, запертая на замок. Тоцци расстрелял его и отпер дверь. От вони у него помутнело в глазах. Из верхнего окошка в помещение лился слабый свет. Лестница была устлана ветошью, а все помещение и лестничные марши были заставлены стальными катушками разных размеров. Запах стоял просто чудовищный. Нелегально хранимые токсические отходы, вне всякого сомнения. Чем и славен Нью-Джерси.
Тоцци начал карабкаться по лестнице, опасаясь крыс и занося поэтому ногу на каждом шагу как, можно выше. Поднявшись наверх, он отодвинул в сторону несколько тяжелых катушек, чтобы расчистить дорогу к двери. В горле у него жгло и першило. Он принялся молотить кулаками в дверь, ведущую на пожарную лестницу, и молотил, пока не образовалась щель, достаточная для того, чтобы протиснуться внутрь.
На втором этаже Тоцци встретила пуля, вонзившаяся в стальную дверь в нескольких дюймах от его руки. Тоцци мгновенно скользнул на пол.
– Брось мне свою пушку, дерьмо, или твой приятель – покойник! – заорал Фини.
Он стоял над Гиббонсом, который был распростерт на полу, прикованный наручниками к батарее. В руке у Фини был автоматический пистолет, и целился он в голову Гиббонсу.
Тоцци, лежа на животе, на мгновение замер; сердце у него бешено колотилось. Он не отрываясь смотрел на парня с поросячьей физиономией и вспоминал давнишний кинокадр: вьетконговец в упор разносит голову южновьетнамскому офицеру. Или дело там обстояло наоборот?
– Попрощайтесь друг с дружкой, господа фэбээрщики. Оба попрощайтесь! – Этот парень с поросячьей физиономией за словом в карман не лез. – А сейчас брось сюда пушку, я сказал, или я его ухлопаю.
– А кто это? – заорал в ответ Тоцци. – Я его не знаю!
– Какого хрена ты...
Гиббонс внезапно вышел из оцепенения и схватил Фини за запястье. Автоматический пистолет выстрелил в стену. Гиббонс не отступал. Тоцци кинулся к ним, ударил Фини ногой в грудь и обеими руками перехватил правую руку Фини, в которой было оружие. Борясь, они угодили в окно и разбили стекла. Тоцци в конце концов вырвал у него пистолет и швырнул на пол.
– Ах ты дерьмо вонючее!
Тоцци сгреб Фини за шею, высунул его голову в разбитое окно затем втянул в помещение. Он принялся избивать Фини, нанося удары попеременно в лицо и в живот, но сила их была явно недостаточной, для того чтобы Тоцци остался доволен. Ему хотелось сделать ублюдку бо-бо, чтобы этот выродок немного помучился. Но тут он вспомнил лицо Кинни в ту минуту, когда тот набросился на него с молотком, и заставил себя остановиться.
Фини рухнул на пол. Он был похож сейчас на живого краба, которого на ночь оставили в холодильнике, – ни малейшего признака жизни, кроме легкого подрагивания клешней. Из его поросячьего носа обильно текла кровь.
– Ты закончил? – осведомился Гиббонс.
Выглядел он ужасно, но голос звучал вполне нормально.
– Думаю, что да, – ответил Тоцци.
– Побереги лицо.
Гиббонс взял пистолет Фини, поднес к цепи наручников и, отвернув лицо, выстрелил. Разорвал еще горячую цепь, поднялся на ноги и подошел к Фини. Нашел ключ от наручников у того в кармане брюк и расстегнул у себя на руке металлический браслет.
– Я бы дал тебе этот ключ, – сказал Тоцци. – Почему ты не попросил?
Гиббонс оставил этот вопрос без ответа.
– Я как раз собирался вышвырнуть этого ублюдка в окно, когда ты вломился, – сказал он. Прозвучало это, правда, не больно-то убедительно. – Ты испортил мне весь план.
– Извини, – отозвался Тоцци.
Хорошо уже то, что старый хрен остался в живых.
– Пошли.
Гиббонс направился было к лестнице.
– Погоди-ка.
Тоцци опустился на одно колено и засучил брючину. Из кобуры на щиколотке он извлек револьвер и протянул его владельцу.
– Держи. Надоело таскать.
Гиббонс принял оружие и осмотрел его. Затем поглядел Тоцци прямо в глаза.
– Спасибо.
Тоцци почудилось, будто на лице у напарника мелькнуло нечто вроде благодарной улыбки. Да нет, скорее всего действительно почудилось.
Гиббонс сунул револьвер в карман пиджака. Он взвесил автоматический пистолет Фини на ладони, затем шагнул назад и вышвырнул его из окна в высокую траву. Осколки стекла вновь посыпались на Фини, падая ему на грудь и залитое кровью лицо.
– Завести сюда тех ребят? – спросил Тоцци.
Гиббонс, глядя на Фини, минутку поразмышлял над этим.
– Они годны только на стреме стоять и Кинни охранять. Ну их к черту.
Тоцци помедлил. Запах с нижнего этажа уже начал проникать в помещение.
– Да брось, пойдем, – сказал Гиббонс.