– Как же может испортить наши отношения то, что мы спасем Антонелли жизнь?
Хамабути поморщился.
– Как бы мы отреагировали, если бы мафия стала соваться в наши частные разборки? Мы здесь как в бурном море. И не нам переворачивать лодку.
Спасибо за яркие образы.
– Вы скажете Антонелли?
Хамабути по-бульдожьи наморщил лоб. Брови сошлись над переносицей. Он напряженно обдумывал вопрос.
– Не знаю... не думаю.
– Как же так? Он ведь ваш друг.
– Друзья не шпионят друг за другом. Если я скажу ему, то должен буду и объяснить, откуда я это узнал. Естественно, он подумает, что я ему не доверяю и никогда не доверял. Это разрушит наши отношения... и наше очень выгодное партнерство. Нет, сказать ему я не могу.
Вот вам и друг. Может, Д'Урсо удастся провернуть это дело, гм-м-м. Да, но вдруг Хамабути все же надумает и скажет Антонелли? Старик – хитрая бестия, он на все способен. Нагаи решил еще раз прощупать почву.
– Почему бы вам не рассказать Антонелли насчет Д'Урсо и не объяснить, что это я шпионил? Свалите все на меня.
Хамабути сверкнул на него глазами. Теперь он был похож на злую пучеглазую лягушку.
– Ты, Нагаи, слишком долго живешь в Америке. Я отвечаю за все, что делают мои люди. Я – из Фугукай. Моя честь покоится на ваших поступках.
Опять эта муть из Куросавы.
– Тогда что же нам делать?
– Мы должны не допустить расправы. Не дать Д'Урсо добиться своего – только осторожно, не высовываясь прежде времени. На бизнесе это не должно отразиться. – Хамабути положил в рот ломтик фугу. – Уверен, ты сможешь догадаться, что у Д'Урсо на уме. – Теперь он вертел следующий ломтик рыбы в соуснике. – Делай все, что сочтешь нужным, чтобы помешать ему. – Он устремил на Нагаи значительный взгляд.
Ну ты и хитрюга. Ублюдок чертов. Натравить неудавшегося убийцу на убийцу предполагаемого. Умно, гром его разрази. Как бы ты удивился, если бы Д'Урсо добился успеха и мы взяли бы в свои руки торговлю рабами. Нагаи окунул в соусник еще ломтик фугу и положил в рот. В самом деле вкусно, вкусней, чем ему помнилось.
– Не беспокойтесь. Я буду держать Д'Урсо под контролем, – сказал он.
Хамабути утвердительно кивнул и подхватил следующий ломтик рыбы.
– Еще бы, Нагаи.
Нагаи кивнул и тоже потянулся за рыбой.
– Раньше было гораздо легче заставить людей повиноваться. – Хамабути все поворачивал и поворачивал ломтик рыбы в соусе. – Традиции были крепче. Но времена изменились. Босс должен уметь управлять своими людьми. – Он все еще вертел рыбу в темном соусе. – Кстати, Хацу передает тебе привет.
– Кто?
Хамабути взглянул на него, подняв кустистые брови.
– Хацу. Твоя дочь. Ты что, забыл ее? Кэндзи стал хорошо играть в бейсбол. Еще вырастет из него новый Садахару О. А малышка – она мне прямо как внучка. – Он мягко рассмеялся и положил рыбу в рот.
– Вы недавно видели их?
– Да, конечно. Разве они не писали тебе? Они сейчас живут в моем загородном доме.
– В каком загородном доме? У вас ведь их несколько, Правда?
Хамабути лишь улыбнулся и погрузил в соус следующий ломтик рыбы.
– Ты ведь проследишь за тем, чтобы моему другу Антонелли не причинили вреда?
Во рту у Нагаи от фугу появилась оскомина. В горле першило от кислого соуса.
Бизнесмены вдруг снова заорали. Нагаи повернулся как раз вовремя: девушка с короткой стрижкой выпихнула хорошенькую из круга с такой силой, что та плюхнулась на задницу. Плюхнулась она тяжело, и груди у нее затрепыхались; она часто дышала, переживая поражение, казалось, вот-вот заплачет.
– Нагаи?
Он повернулся к старику, к его проклятой улыбочке. Представил себе своих детей, попытался припомнить, где располагаются загородные дома старикана. Без толку. Они могли быть где угодно.
– Нагаи, ты не ответил. Ты защитишь Антонелли? Собственным телом?
Нагаи отложил палочки и вытер салфеткой рот. В горле пекло. Он представил себе личико Хацу, Кэндзи в бейсбольной форме, малышку... задержал дыхание и поклонился боссу.
– Хай.
Старик улыбался.
Нагаи рассматривал профиль Масиро, который вел «кадиллак» вверх, к разгрузочной площадке позади фабрики. Потом он кинул взгляд на трех парней, что сидели на заднем сиденье: все трое собранные, спокойные, узкие глаза и поджатые губы. Он сам был когда-то таким. Старик лично порекомендовал всех троих. Они, сказал босс, хорошо сработались. Тосио, Хидэо и Икки. Моу, Ларри и Кудряш. Посвящены в Фугукай после того, как целый год провели рабами в доме старика – так же, как и он сам. Но это было уже давно.
Масиро выключил мотор. В машине внезапно сделалось совсем тихо. Нагаи чувствовал, как ребята смотрят на него, ожидая приказаний. Он не был уверен на сто процентов, что поступает правильно, однако ничего другого он не придумал. Он даст Д'Урсо понять, что знает о его замыслах. Просто поглядит ему в глаза, и этого будет довольно. Предупреждение без слов. Пусть сам догадывается, кто еще знает. Может, это заставит его одуматься.
Нагаи дотронулся до дверной ручки, и ребята тут же высыпались из машины; чтобы прикрыть его. Двигались они быстро и бесшумно. Масиро вышел тоже, но не столь поспешно. Интересно, не чувствует ли он себя ущемленным после появления этих парней? В конце концов, самурай был единственным подкреплением, в каком Нагаи до сих пор нуждался. Да и теперь эти ребятишки – для виду, не более того. Нагаи надеялся, что Масиро это понимает.
Ребята поднялись по лестнице к погрузочной площадке и остановились там, поджидая Нагаи, а Масиро тащился сзади, прикрывая его со спины. И тут Франчоне показался из-за пластиковых полос, скрывавших дверной проем. Ребята инстинктивно рассыпались веером вокруг него – так, на всякий случай. Отличные парни.
Франчоне сделал вид, что не видит их в упор. Он мотнул головой, убирая с глаз эту дурацкую прядь. Нахальный ублюдок.
– Ты как раз вовремя, Нагаи. У нас тут проблемы. – Он показал большим пальцем себе за плечо. – Пойди разберись.
Хидэо и Икки придерживали пластиковые полосы, пока Франчоне вел Нагаи в заднюю комнатку, ту самую, где Масиро отрубил себе палец. Нагаи быстро взглянул на руку Масиро. Палец был все еще перевязан.
Двое здоровых громил Д'Урсо в обтягивающих костюмах держали двух рабов с птицефабрики, заведя им руки за спину. Один из рабов выглядел так, будто вот-вот обделается со страху, другой кипел от возмущения. Возмущенного парня Нагаи сразу узнал. Это был Такаюки, маленький крикун, тот самый, которого отделал Масиро. Похоже, парень хотел добавки.
Д'Урсо стоял в сторонке, заложив руки за спину. В отличие от шурина он казался совершенно невозмутимым, что бы тут ни произошло.
Нагаи взглянул на Д'Урсо.
– Что стряслось?
Д'Урсо пожал плечами и кивнул на двух рабов. Пусть, мол, Франчоне объясняет. Последнее время он, кажется, дает панку больше воли – готовит, видимо, к более ответственным заданиям, которые Бобби получит, когда Д'Урсо станет боссом. Раскатал губы, дружище.
Франчоне указал пальцем на испуганного раба.
– Этот парень весь день валял дурака. Когда я велел ему пошевеливаться, он еще и огрызаться стал. Три раза повторял ему, чтобы он очухался наконец, а он – ноль внимания, тогда я решил парой тумаков привести его в чувство. Но стоило нам вытащить его из строя, как налетает вот этот Майти Маус, непрошеный защитничек. Эти парни, Нагаи, совсем отбились от рук. Так ты с ними разберешься или это сделать нам? А?
Где, к черту, набрался сопливый панк смелости так говорить с ним? Нагаи взглянул на Д'Урсо, которому, казалось, не было до этого дела. Может, Д'Урсо тоже ни в грош его не ставит? Не думает ли Д'Урсо, что он собирается терпеть выходки этого поганца, когда они сами возьмутся за дело? Сукин сын.
– За дисциплину отвечаю я, – сказал Нагаи с нарочитым спокойствием, обращаясь к Д'Урсо. – Мы разберемся с ними. – Он по-японски отдал своим ребятам приказ.
Но когда ребята приняли рабой из рук громил, Такаюки вдруг забился, закричал по-японски:
– Нет! Довольно! Хватит битья. Хватит вонючих кур. Мы уходим.
– Что это он бормочет? – сморщился Франчоне. – Что ему не нравится?