Пришлось перекусить в соседней закусочной. Впрочем, я не сильно пожалел — «У Рыцаря» были великолепные вторые блюда, а на супчиках они не специализировались. Я же отведал первоклассный горячий хаш — и в желудке моем затеплилась жизнь. Правда, это стоило моей физиономии сильного покраснения и легкой испарины. Но краска вскоре улеглась, и я с наслаждением выкурил сигаретку за чашкой кофе, в общих чертах осознавая, как приятно было обезьяне становиться человеком.
На обратной дороге я заехал в аптеку. Необходимо было купить медицинского спирта для Иры — ей нужно было для каких-то примочек. Однажды я было сунулся в поход за подобным — казалось бы, абсолютно нормальный продукт для аптечного прилавка. Однако в трех местах спирта не оказалось вовсе, а в четвертом заведении с меня затребовали рецепт. Рецепт на спирт!
От растерянности я даже назвал тогда симпатичную аптекаршу за окошечком доктором и спросил, не нужно ли теперь заранее озаботиться направлением на покупку презервативов и рецептом на зубную пасту «Жемчуг» — именно эти коробочки оказались на витрине передо мной в тот момент. Мы еще немного поулыбались друг другу, но спирт мне не продали.
Теперь в злополучную аптеку с труднодоступным спиртом я заходил, заблаговременно вооруженный почти настоящим рецептом с серьезной печатью, аккуратно выполненной в фотошопе. Впереди стояла небольшая очередь. Первым в ней был прыщавый подросток, который покупал какие-то таблетки от кашля — судя по мутным глазам юноши, не иначе как на основе кодеина.
Машину я припарковал в неположенном месте, поэтому очень спешил. И даже проявил свое нетерпение в регулярном топтании на одном месте, а также многозначительных вздохах.
Впереди оставались два человека. Для чего они стояли по отдельности, было непонятно, ибо пришли вместе. И пить полученное пошли тоже вместе — могли бы купить все необходимое в одни руки. Первый взял два флакона боярышника, а второй — три пустырника. Наверное, из-за того что пузырьки с пустырником были поменьше. А может быть, им достался какой-нибудь секретный рецепт Усмирения Печени, и указанные пропорции были строго определены.
Нетерпение мое доходило до предела — пока братья-алкоголики в обмен на долгожданные пузырьки старательно, монетку к монетке, выкладывали на потертый прилавок свою наличность, я отчетливо осознал, что, будь я участником суда присяжных по делу об импульсивном убийстве на почве общей раздражительности в похожей обстановке, голосовал бы за «оправдать».
Все же, видимо, в силу врожденного мазохизма или просто для оправдания своего высокомерно-снисходительного взгляда на гаишника, который стоял в какой-нибудь полусотне метров от моей неправильно припаркованной машины и не заметил такого вопиющего нарушения ПДД, я решил убить двух зайцев.
Раз уж оказался в аптеке, нужно было еще и презервативов купить. Ну, в конце концов, не всю же жизнь покупать их в продовольственном магазине рядом с домом. Некстати вовремя вспомнилась недавняя просьба Гаврилыча, соседа сверху, который хотел поэкспериментировать с виагрой, но стеснялся купить сам. Я вызвался приобрести для несчастного мужика необходимый препарат, благо сам никогда подобной конфузливости не испытывал.
А Гаврилыч являлся полезным человеком. Он был великолепным мастером — на все руки. Порой мне казалось, что их у него не две, а несколько больше. Он мог разрешить любую неприятную ситуацию — от сантехнических и электрических проблем до обычной психологической помощи методом изречения какого-нибудь опробованного на собственной пятидесятилетней шкуре философского замечания или афоризма типа «Жизнь как зебра: белая полоса, черная полоса, белая, черная… А потом задница».
Одна беда — его огромное сердце с переменным успехом конкурировало в размерах с печенью, которой приходилось перерабатывать по несколько благодарностей в день от спасенных Гаврилычем сограждан. И это, конечно же, не могло не отразиться на его половой сфере.
Девушка-аптекарь была другая. Но, как и у той, строгой, не ведущейся на продажу без рецепта, лицо ее было уставшее от однотипных завсегдатаев. Или наркоманы брали какие-нибудь двусмысленные лекарства, или алкоголики штурмовали прилавок с поражающим энтузиазмом и неутолимой жаждой боярышника. Нормальные люди за какой-нибудь зеленкой или клизмой, видимо, сюда заходили редко.
Поэтому она несколько оживилась и обозначила роскошной улыбкой свою симпатию мне, прилично одетому и вкусно пахнущему качественным парфюмом посетителю. «Жертва «Лакалюта», — подумал я, загипнотизированный блеском ровных зубов.