Я сел прямо на пол. Посреди квартиры, где было очень много предметов, гораздо больше подходящих для комфортного сидения — одна огромная четырехспальная кровать чего стоила! Но я не искал комфорта. Я подсознательно стремился вывести себя из равновесия — полусонного существования, которое сегодня как-то настойчиво овладевало мною, совершенно вытесняя из жизни всяческие яркие моменты.
Захотелось закурить, но я сдерживал себя. Поэтому просто чихнул.
— Ну вот, сквозняки даже посидеть не дают там, где хочется, — соврал я нарочито громко, мне совсем не улыбалось сидеть на полу. Когда здорово можно растянуться на кровати в любом направлении, щелкать пультами, наслаждаясь каким-нибудь очередным шедевром кинематографа, название которого забудется завтра, а сюжет канет в небытие через неделю.
Не расслабляться, держать вес, — скомандовал я себе, поднимаясь с ковра, и пропел контрольную песню: — Мы наш, мы новый мир построим. Кто был никем, тот станет у-ух-х-х! — для наглядности того, кем станет тот, кто был никем, я погрозил кулаком выключенному телевизору, даже нахмурил бровь. Петь я никогда не умел. Об этом ясно говорил настороженный вид котенка, который, следя за моими песнопениями, совершенно не собирался пускаться в танцы, а лишь за малым не вертел у своего серого в полоску виска своей серой же в полоску пушистой лапкой. Кстати, интересно, есть у котов висок, или за ненадобностью стреляться он отсутствует как пережиток?
Я подошел к креслу на колесиках, стоящему у компьютера в углу гостиной, сел и крутанулся на 180 градусов. Мне нужно было как-то отвлечься и хорошенько подумать. Поэтому я развернулся к компьютеру, включил его, нашел в своих музыкальных архивах альбом Элвиса Пресли, который начал с «Love Me Tender», и принялся раскладывать какой-то пасьянс.
В голове вертелись сумасшедшие планы о том, как подбросить Свину его же зелье и сдать его доблестной полиции. Все они выглядели наивно, как низкобюджетные шпионские фильмы, и особо не воодушевляли. Нужна была какая-нибудь здравая мысль, которую можно было бы воплотить в жизнь без наличия разветвленной агентуры и спецсредств.
Телефон зазвонил очень кстати — пасьянс уже достаточно поднадоел и никак не хотел одарить меня гениальной идеей. Так как никакого звонка я не ждал, то с 50 %-ной вероятностью был уверен, что ошиблись номером. Почему-то сюда частенько звонили по ошибке. То бабушкам была нужна аптека, то суровым дядькам — районная администрация. Однажды у меня поинтересовались по поводу прогноза погоды, а еще раз пять просили принять факс.
Трубка лежала рядом, поэтому схватил я ее быстро и торжественно объявил в телефон, немного изменив голос и старательно «окая», как сегодняшний бородач с часами:
— Ассоциация анонимных алкоголиков, прапорщик Брехло! — трубка после секундного замешательства нервно запищала отбоем.
— Ну и ладно, — сказал я Джину, выходя на кухню и открывая свой любимый холодильник в поисках большого и толстого бутерброда с ветчиной, сыром, помидором и майонезом. — Захотят лечиться, еще позвонят, — голос я так и оставил измененным, поэтому Джин взирал на меня с прежним подозрением, хотя слов, конечно, не понимал.
Телефон зазвонил снова, я захлопнул холодильник, так и не успев предаться чревоугодию, приложил к трубке салфетку и голосом опаздывающего, сильно запыхавшегося одессита протараторил в одной тональности, без пауз и знаков препинания:
— Ну наконец-то дозвонился, где вы там ходите, сколько можно мне вас набирать, это ты, Сарочка, алле? — пауза на этот раз была более продолжительной, но опять сменилась гудками. Я решил, что в холодильник залезть не успею — обязательно еще раз перезвонят.
«Еще перезвонят — еще пошучу», — подумал я, и точно. Звонок раздался, я схватил трубку и с иностранным акцентом произнес фразу, которую обязательно бы записал на свой автоответчик, если бы он у меня был:
— Вы позвонили в штаб-квартиру броуновского движения. К сожалению, никто не может в настоящий момент. Если вы хотеть наговорить на память, ждите сигнала…
Трубку на том конце провода не вешали. Выждав секунд пять, я уже своим голосом задушевно спросил:
— Что, сигнала ждешь?
— Ага, — женский голос был растерян и немного взволнован.
— Значит, я за тобой буду, — я никогда не любил называть женщин моложе себя на Вы. Хотя по звуку голоса можно было сильно ошибиться в прогнозе о количестве годовых колец в стволе собеседника.