— Эй, мужик. Вылазь отсюда, мне чердак закрывать надо.
Сергей Петрович подошел к люку и медленно спустился по арматурным ступеням.
На лестничной площадке его встретили несколько женщин:
— Сколько можно срывать замок! Тоня, вызывай милицию! Да что же это такое!
— Я не срывал, тут было открыто, — вяло отвечал Сергей Петрович.
— Житья от вас нет! Заколотить этот чердак! Тоня!..
— Это не он, — вступилась за Сергея Петровича промасленная кепка. — Это ребятишки балуют.
Сергей Петрович, пошатываясь, пошел вниз, женщины грозили ему вслед.
У пивного ларька Сергей Петрович опохмелился чьим-то недопитым пивом и стал размышлять о том, что нужно человеку от жизни. Выходило, что не так уж много, и казалось странным, что вечно озабоченные люди вокруг него думают иначе.
— Вот тебе, — спросил Сергей Петрович пристроившегося в ожидании автобуса потертого старичка. — Тебе чего от жизни нужно?
— Здоровья, — ответил тот без колебаний.
Сергей Петрович внимательно посмотрел на старика и стал думать о здоровье, о ненасытной юности и болезненной старости. О том самом расцвете лет, который он сейчас переживал и который так мало ценил.
Размышления его закончились тоской и острым желанием выпить.
Сергей Петрович выпил, но тоска не оставила его.
— Нужно действовать! — определился Сергей Петрович. — Нужно делать дело, а не предаваться меланхолии! Дело займет ум и не даст ему раскиснуть в бесплодных фантазиях.
Сергей Петрович направился в большой хозяйственный магазин и попросил показать карманный фонарик. Едва фонарик оказался в его руках, Сергей Петрович резко повернулся и побежал к выходу. В ту же секунду громко зазвенел звонок и путь ему преградил человек с нашивками. Сергей Петрович пытался проскользнуть мимо, но был сбит с ног и с помощью другого охранника выброшен из магазина на улицу.
Сергей Петрович повторил попытку в другом магазине, но снова потерпел неудачу. На этот раз его на виду у всех покупателей пристегнули к батарее наручниками и вызвали милицию. Сергей Петрович просил отпустить, но молодой парень был настроен решительно.
— Достали вы уже! — зло сказал он. — Достали, понятно?! Дачу зимой спалили ни за что ни про что. Мать заболела от этого пожара, до сих пор не может прийти в себя! Сиди!
Сергей Петрович переменил тактику и стал охраннику угрожать.
— Юрий Иванович Лысенков, — громко прочитал он табличку на груди. — Охранное агентство «Сокол».
— Ну?
— Так вот: я тебе это припомню, Юрий Иванович. Я тебе эти наручники и эту батарею так не оставлю. Ты у меня еще поплачешь. И вся семейка твоя поплачет.
— Поговори у меня!
Охранник взял в руку дубинку и хлопнул ею себя по ладони.
Приехала милиция. Сергей Петрович снова стал лицемерно просить его отпустить.
— Отпустим, отпустим, — недобро пообещал краснолицый капитан. — Но не сразу.
Сергея Петровича повели в машину.
В машине капитан пролистал отобранный паспорт.
— Кто такой? — спросил водитель-сержант.
— Сейчас узнаем. — Капитан продиктовал в рацию имя и адрес Сергея Петровича.
Через несколько минут пришел ответ.
— Поехали, — сказал капитан.
— В отделение?
— Вот еще. За стройкой его высадим. Пусть соседи с ним разбираются, если хотят. Повышают себе показатели.
Сергея Петровича вытащили из машины на пустыре и сначало вяло, а потом все более энергично били ногами. Сергей Петрович закрывал руками лицо, сгибался пополам, пытаясь спасти пах и живот, но молчал. Наконец, в голову ему швырнули паспорт.
Машина уехала.
Сергей Петрович подобрал и спрятал во внутренний карман паспорт. Поясница и ребра болели.
Сергей Петрович перевернулся на спину и стал смотреть в небо, разукрашенное прозрачными ажурными облаками.
Пронеслись на велосипедах двое подростков.
Сергею Петровичу тоже захотелось прокатиться, он встал и направился к ближайшему вокзалу. По дороге он зачем-то стал клянчить деньги у прохожих.
— Братцы, хоть пару рубликов. Опохмелиться надо, помираю.
— На сигареты, помогите, пожалуйста.
Дали ему очень мало, за час удалось собрать около двадцати рублей.
Сергей Петрович купил билет и пошел вдоль состава. В первых вагонах было свободнее, он сел и уставился в окно. Люди, если и садились рядом с Сергеем Петровичем, вскоре поднимались и уходили, молча или с бранью.
Поезд тронулся.
Ощущение чего-то многократно пережитого охватило Сергея Петровича. В шатком движении состава он попытался увидеть символ какого-то другого, более важного движения, но решить эту загадку не сумел.