— Я стоящего мужика… завсегда… — забормотала она.
Сергей Петрович плюнул еще раз.
— Ну, ты и конь! — радостно ворковала маленькая, застегивая лифчик. — Хочешь, ко мне вечером пойдем? Меня Аня зовут, я тут рядом комнату снимаю.
— Пойдем.
У Ани Сергей Петрович сразу уснул, не обращая внимания на возню чумазых детей в коридоре и нерешительные Анины ласки.
— Тебе бы помыться надо, — сказала Аня утром. — Твои штанцы я постирала, сушатся.
— Кто тебя просил? — разозлился Сергей Петрович. — Какое твое дело!
Аня шмыгнула носом.
— Есть будешь?
Сергей Петрович снисходительно позавтракал жареными баклажанами с колбасой и сочными бордовыми помидорами.
— Вкусно? — спросила Аня.
— Нормально, — сдержанно одобрил Сергей Петрович.
По дороге на рынок Аня не умолкая болтала и щербато смеялась. Старалась меньше сутулиться, но забывалась и снова походила на маленькую серую мышку.
— А ты женатый? — спросила она, косо заглянув в глаза.
— Не знаю, — ответил Сергей Петрович.
— Вот и я не знаю. Но ты про меня не думай, я не такая. Ты мне сразу понравился.
На рынке их встретили приветливыми насмешками и назвали голубками. Аня бойко отшучивалась, Сергей Петрович молчал.
— Сейчас приедет Вахид, может, и для тебя работа найдется, — шепнула Аня. — Я за тебя попрошу.
Работа нашлась, Сергей Петрович стал помогать немолодому усатому азербайджанцу выгружать из ржавой «четверки» и развозить по точкам ящики с овощами, вынес на свалку мусор и отправился в кафе искать какого-то Эльдара. Потом ему поручили вязать зелень, и очень скоро Сергей Петрович добился того, что все пучки выходили идеально одинаковыми.
Анина улыбка повсюду порхала за Сергеем Петровичем.
На мусорке роились жирные зеленые мухи.
После полудня Аня достала бутерброды, утренние жареные баклажаны и смущенно позвала Сергея Петровича обедать.
— Правильно, Анька! — одобрили соседки. — Мужика подкормить надо!
Сергей Петрович есть не хотел.
— Поешь, — несмело настаивала Аня. — Синенькие холодными еще вкуснее.
Сергей Петрович подошел к ней и съел несколько кусочков баклажанов.
— Вкусно, — сказал он.
Торговки уважительно посмеивались.
— Вот Аньке повезло, мужичок задарма достался.
— Андревну-то чуть не до смерти заебал, террорист!
Сергей Петрович уронил ящик с помидорами, и азербайджанец, который с утра хвалил его за старание, разорался, пересчитал все раздавленные помидоры и пообещал вычесть деньги. Сергей Петрович молча смотрел на него, и тот, выкрикнув еще несколько слов на своем языке, утих.
Вечером Сергей Петрович снова пошел вдоль рядов, предлагая себя женщинам.
Аня часто-часто захлопала ресницами и прикрыла рот рукой. Растерянные торговки отказывали, многие не скрывали осуждения. Согласилась миловидная хохлушка Люда.
Трезвая и суровая Андревна в подсобку не пустила, пришлось идти к Люде, тоже недалеко.
С Людой, однако, ничего не вышло. Сергей Петрович с трудом вызвал у себя эрекцию, тяжело дышал, потел, делал перерывы, но Люда так и осталась неудовлетворенной.
— Не, нам такого добра не надо, — насмешливо сказала она. — Иди обратно к Аньке.
Сергей Петрович молча оделся, спустился вниз и пошел по улице в сторону центра.
В эти минуты он всем сердцем любил свой тронутый вечерними сумерками город, а город немного приоткрыл для Сергея Петровича пыльный занавес. Город клал под ноги Сергею Петровичу нагретый за долгий день асфальт и дышал ему в лицо раскаленным бензиновым воздухом. Сотни людей послал город навстречу своему страннику, и все они прошли мимо, обдав его спасительным равнодушием. Тысячи машин пронеслись рядом с Сергеем Петровичем, не заметив, но и не задев его. Каждую секунду открывались и закрывались двери, за которыми Сергея Петровича никто не ждал.
Вечером Сергею Петровичу удалось найти незапертый чердак в старом доме. По углам шуршали крысы, и Сергей Петрович пожалел, что у него нет фонаря. Сергей Петрович быстро выпил бутылку водки и уснул, ни разу не вспомнив Аню, Люду и забытый у азербайджанца дневной заработок.
Крысы милосердно не тронули спящего Сергея Петровича, а луна светила ему в разбитое чердачное окошко.
Утром пошел дождь, капли колыбельно зашелестели по крыше, и Сергей Петрович счастливо проспал до полудня. Потом туча ушла, появилось солнце, стало душно.
В чердачный люк просунулась голова в промасленной кепке и хрипло сказала: