Улыбаюсь. Очень тронута ее заботой обо мне. Это единственный человек, кто был со мной. После того ужаса, что я пережила. Она не осуждала, как другие, и не тыкала пальцем, когда я проходила мимо. Как это делали мои бывшие подруги.
С Викой мы не сразу нашли общий язык. Точнее невзлюбили друг друга с первого взгляда. Но однажды, напившись на какой-то вечеринки в колледжи и накурившись кальяна. Мы сблизились. Я тогда облевалась, а Вика держала мои волосы. С того дня, четыре года назад, мы стали лучшими подругами. И с того же дня я больше не пью.
Хотя иногда так хочется. Напиться и забыться. Просто обо всем, что меня преследует с самого моего рождения. Непутёвую мамашу и ее бесконечных мужиков. Которые заглядывались на меня. И одного конкретного мудака, что испоганил мою жизнь. И ещё одного, из-за которого я сейчас здесь.
— Милая, ты меня слышишь? — взволнованно спрашивает Вики. Унося меня из моих кошмаров.
— Да, прости. Задумалась. Я вызываю такси и к тебе.
— Хорошо, дорогая, жду.
На телефон приходит смс, что меня ожидает такси. Беру вещи и выхожу на улицу.
Глава 5
— Чувствую себя заново рождённой. — Улыбаюсь, выходя из душа.
— Понимаю тебя. Как кстати твоя работа?
— Ты же прекрасно знаешь, что преподавать не моё. Особенно таких, как мои студенты. Да и ещё меня сделали куратором группы мажориков. Успокаиваю себя только тем. Что продержится нужно пару лет.
— Это странно. Зачем было учиться на того, кем ты не собиралась работать? Хотя ты была лучшей. Я считала тебя выскочкой и поэтому невзлюбила.
— Нет, ты не возлюбила меня. Потому что была ещё той сучкой.
— И это тоже. — смеётся подруга.
— Как тебе Москва? — Присаживаясь на стул. Скидываю полотенце с головы, начинаю сушить волосы.
— Я люблю этот город. Ты же знаешь. Давай лучше поговорим о тебе. Ты сейчас такая уставшая. У тебя все хорошо?
— Да — Вру улыбаясь. Не хочу грузить своими проблемами. Она и так знает больше, чем я хотела бы.
— Ну хорошо. Тогда, может, переедешь жить ко мне? — сразу в лоб. Как всегда, в ее духе.
— Нет.
— Почему? У меня две комнаты. Это намного лучше, чем общага. Будет весело, — пританцовывает подруга. Заставляя меня смеяться.
Она всегда поднимает мне настроение. И ещё умеет уговаривать. Заговорит так, что ты и ничего понять не успеешь. Соглашаешься с ней.
— Не хотелось бы мешать. Тебе нужно строить личную жизнь. Я буду лишней.
— Что за бред ты несёшь, сучка? Ты никогда не сможешь помешать. У тебя не может быть ни какой личной жизни, живя в общаге. Туда и парня то не привести.
— Моя личная жизнь закончилась год назад. Я больше не хочу отношений или чего-либо другого.
— Ты не можешь поставить крест на себе из-за одного мудилы. Жизнь продолжается. Не нужно хоронить себе в двадцать пять лет. Подруга. Я тебе этого не позволю. Ты переезжаешь ко мне. И точка. Сейчас мы идём в клуб. Напьемся, натанцуемся и хотя бы на день забудем обо всех проблемах.
— Нет Вик. Я некуда не пойду. У меня наконец то выходной. И я просто хочу лечь и вырубиться. Проспать до понедельника.
— Ты что, старуха? — хмурит брови. — Выходные для этого и существуют. Чтобы веселиться. Ничего не хочу слышать. Мы идём. — И стаскивает меня со стула.
После уговоров я сдаюсь. В этом вся моя подруга. Она не успокоиться, пока ты не согласишься. Это иногда бесит.
Потому что мне хочется совсем другого. Я не отрываюсь, как она в клубах. Не клею парней. Я люблю сидеть одна. Читать, слушать музыку. А то, что предлагает Вика — не моё.
Но мне проще согласиться, чем весь вечер слушать ее доводы, почему я должна жить дальше. Для этого я сейчас явно не готова. Поэтому пришлось уступить. Потому что в ее словах есть что — то разумное. Мне правда нужно отдохнуть.
— Вик, нет! Я в этом не пойду. Ни за что! — Возмущаюсь, мотая головой, глядя на платье. Которое и платьем не назвать. Это просто какой-то кусок ткани. Чёрное и короткое. Что не доходят мне даже до колен.
— Ты это наденешь. Как говорила Коко Шанель: " У каждой женщине должно быть маленькое чёрное платье". Так что держи. И без возражений — суёт мне в руки это недоразумение, которая она зовёт платьем.
Верх на лямках. К счастью, грудь закрыта. Но за то ноги почти голые. А я не люблю так одеваться.
— Совсем забыла. Это тоже твоё. — Достает черные туфли, лодочки на каблуках.
— О Господи. Да я не простою на них, ни говоря уже о том, чтобы танцевать. Ты меня убить хочешь — Возмущаюсь, осматриваю туфли убийцы. — Нет, нет и нет