Телефон зазвонил снова, и на экране появилось имя «Аня».
— Куда ты пропал? – как всегда без приветствия и по-деловому спросила она. Шум на заднем фоне подсказывал, что Аня как всегда на какой-то тусовке. Она это называла «налаживанием контактов и поиском полезных связей». – Я нашла одного человека...
— Нет, - пресек он ее обычную попытку вовлечь его в свою систему жизненных координат. Достаточно того, что они встречаются, спят вместе и не лезут в душу друг другу. – У меня хватает клиентов. Хватит лезть в мою работу. Мне кажется, мы это уже обсуждали.
— Если у тебя что-то стряслось, это еще не значит, что нужно быть таким засранцем, - огрызнулась Аня. – Перезвони мне, когда остынешь.
Он просто нажал на «отбой». Она перезвонит сама. Самое позднее – завтра. Сделает вид, что сегодняшнего разговора не было. Потом они будут трахаться, не очень долго – ведь она вечно куда-то спешит, и у нее даже секс вписан в план в ежедневнике.
«Ты больше не мое «все».
— Да кому ты нужна, - зло прошептал он в ее испуганные глаза, которые стояли перед его мысленным взглядом.
Она так вжала голову в плечи, как человек, который знает, что такое удар. Что с ней случилось за три года? Откуда этот страх? Кто-то... бил ее? Абсурд, семейка Влады никогда бы не позволила такого. Чего стоил хотя бы Артем в тот вечер, когда они перестали быть друзьями?
Телефон тренькнул снова. На этот раз звонила Алина. Стас нахмурился, пытаясь вспомнить, кто это. Кажется, барменша из «Джунглей»: эффектная деваха с ногами от зубов и полным «четвертым». Она шикарно сосала – как никто и никогда, заглатывала как чертов удав.
«Вперед, Онегин, вот твое избавление от херни в башке», - подстрекал внутренний голос.
«Ты больше не мое «все».
Он просто вырубил телефон и зашвырнул его куда-то на заднее сиденье.
Глава шестая: Стас
Три года назад
Все было хуже некуда.
Все разваливалось прямо на глаза. И везде была одна только ложь.
На прошлой неделе он увидел отца в ночном клубе с девицей около двадцати: она, не стесняясь, вертела перед ним задом и давала себя лапать. И вот только что – мать. Ее подвез домой какой-то сопляк - его, Стаса, возраста! И то, как они чуть не в глотку друг другу языки засунули, было настолько отвратительно, что он не удержался. Просто дождался, пока она зайдет в дом, а потом вышел – и за шиворот вытащил мудака из машины. Кажется, избил его так сильно, что на том места живого не осталось. Выбитые зубы хрустели под подошвами кроссовок, но Стасу было все равно. Он бы убил засранца, но смог остановится в последний момент.
Бросил рюкзак с вещами куда-то под ноги, в последний раз посмотрел на кованные ворота дома и побрел сам не зная куда. Прямо под дождем: еще по весеннему прохладным и колючим.
Стас не помнил, где бродил весь день. Промок до нитки, но все равно горел. Выбросил в мусорный бак дорогую куртку, туда же последовала и футболка. Все время звонил телефон. А он все время сбрасывал, даже не глядя. Плевать, говорить не с кем и не о чем.
А потом ноги сами привели его к подъезду дома Егоровых. Дома, где ему всегда было уютно и спокойно. Мать Артема вечно что-то пекла: пироги, ватрушки, сотни сортов блинчиков и печений. Он постоянно отнекивался от ее попыток сунуть ему парочку «на дорожку», но эта маленькая худенькая женщина всегда была убедительной.
Стас посмотрел на окна – темно. Потом на экран мобильного. Почти одиннадцать ночи. Спят?
А, проклятье, сегодня же суббота и Артем говорил, что они уедут на дачу. С приходом весны Егоровы всегда «врубали» режим огородников, хоть Стас никогда не понимал для чего им это. Егоров-старший был известным преуспевающим адвокатом и в картошке с огорода семья точно не нуждалась. Мать, кроме того, что прекрасно готовила, так же была первоклассным дизайнером - и многие уютные кафешки и рестораны столицы были обязаны ей своим интерьером.
Стас выдохнул и уселся прямо на мокрые бетонные ступени. Дождь все не прекращался. Ну и хрен с ним, будет сидеть здесь, пока не сдохнет. Домой не пойдет. Пошло оно все куда подальше. Кому нужна такая сраная семья, где все друг другу врут?
— Убери от меня руки! – раздался неподалеку знакомый девичий голос.
— Не ломайся, куколка, - довольно агрессивно ответил мужской.
— Не трогай меня! Отпусти!
Влада?
Стас поднялся, всмотрелся в темноту, разреженную тусклыми всполохами сломанного фонаря. Так и есть Влада – и с ней какой-то долговязый придурок. Вот он хватает ее за запястье, тянет на себя. Он худой, но все равно вдвое крупнее Влады и ей нечего ему противопоставить.