Сердце дико бьётся в груди, когда я замечаю новое сообщение.
На этот раз номер другой.
«Здравствуй, Олеся. Завтра я жду тебя в своём кабинете перед занятиями. Нам нужно многое обсудить.»
Чёрт возьми! Во рту пересыхает от волнения! Они что, решили меня добить?
Экран снова мигает.
«Выгляни в окошко — дам тебе горошка.»
У меня холодеют пальцы. Ноги становятся ватными. Неужели… они… поджидают меня на улице?
Тут же выключаю свет в комнате. Квартира находится на высоком первом этаже, окна выходят во двор… От мысли о том, что там, за стеной, под окнами, стоят эти двое, мне хочется спрятаться под одеялом и никогда оттуда не высовываться! Боже… они, ведь, не знают, что домой вернулись родители! Вдруг, они решат заявиться ко мне? Позвонят в дверь? Представляю, как папа открывает дверь и видит пирсингованного Никиту и… моего преподавателя Андрея Владимировича… папа начинает их расспрашивать, а они рассказывают ему о подробностях прошлой ночи! Сердце сковывает холодом.
Телефон снова мигает, и я вздрагиваю:
«Ну же, Олеся, почему ты нас игнорируешь? Хочешь, чтобы мы снова зашли на чай?»
Нет… это уже слишком!
Отчаянно набираю ответное сообщение, чувствуя, как паника сковывает сердце, не давая нормально дышать!
«Оставьте меня в покое!»
Отсылаю на оба номера и с дико бьющимся сердцем жду ответ.
«Нет, не можем. Ты нам очень нравишься.» — сообщение приходит с номера, который предлагал мне встретиться в кабинете. Так что это, должно быть, Андрей…
Я замираю посреди комнаты, тупо глядя в телефон.
«Мы ждём десять минут, а потом идём к тебе. Выбор за тобой, Оленёнок!»
Новое сообщение вызывает приступ головокружения.
Господь всемогущий! Что же мне делать?!
Глава 16
Андрей
— Думаешь, поведётся? — Никита усмехается, с интересом вглядываясь в окно первого этажа, в котором всего пять минут назад резко погас свет.
— Предлагаю подождать и проверить, — складываю руки на груди, опираясь на капот тачки.
Конечно, идти к ней в квартиру мы не собираемся. Это блеф. Чистой воды блеф. Вероятность того, что её отец вспомнит лица свидетелей, проходивших по делу полугодовалой давности, ничтожна, но… всё же, она есть. И рисковать нельзя!
— У меня прямо руки чешутся помочь ей спуститься из этого окошка, — усмехается племянник.
— Никит, остынь, — делаю ему очередное внушение я. — Это не спорт. И она не девка, которую тебе надо затащить в койку! Нам просто нужно подобраться поближе к её отцу. Самый простой способ сделать это через его наивную и доверчивую дочку… — Вроде, говорю ему правильные вещи, а сам мысленно зацикливаюсь на варианте «затащить в койку». Отчего-то этот пункт, который изначально не входил в план, теперь становится всё более и более заманчивым.
— Подобраться поближе? — Никита поднимает брови. — Одна кровать — куда уж ближе!
— Нам нужно, чтобы малышка нам доверяла! — отрезаю, чувствуя, как внутри начинает бурлить странное раздражение. Мысль о том, что мой ветренный племянник доберётся до маленькой девственной киски быстрее меня, заставляет всё внутри кипеть от гнева! — А ты только всё портишь, — хмуро добавляю. — На хера ты за ней на теннис попёрся?
— А что, зря моему спортивному таланту пропадать? — самодовольно отвечает он.
Закатываю глаза и передёргиваю плечами. Сучонок зарывается. Он нам такими неприкрытыми домогательствами всё испортит! Я, конечно, тоже хорош. Распустил руки в деканате. Не смог сдержаться. Уж слишком она была взволнована. Давно не испытывал таких неподдельных торкающих эмоций, вот и захотелось немного с ней поиграть… Однако теперь я полон твёрдой уверенности, что больше такое не повторится!
Смотрю на часы. Десять минут истекло.
— Иди, позвони в домофон. Если кто-то ответит, то…
— Да знаю я, знаю! — закатывает глаза он. — Сказать, что ошибся квартирой!
— Да…
Пока Никита идёт к подъезду, я подхожу ближе к окну.
Подъезд слева от окон. Киваю Нику, чтобы звонил.
Раздаётся трель. Один гудок. Два…
И в этот момент… Бинго! Окно спальни распахивается, и из него появляется сверкающее гневным взглядом личико Оленёнка.
— Прекратите! — шипит она.
Я киваю Никите, и он нажимает на «отбой».
Распрямляю заведённую за спину руку и протягиваю ей большой букет белых роз. Сто одна штука. Девчонки такое любят, я знаю.