— Что ты здесь делаешь? — спросил Салих. По тону я понял, что его вопрос не относится к нашей беседе. — Что ты здесь делаешь? Твоя страна переживает уникальные времена. Может, впервые за вашу историю вы живете по-настоящему свободно. Ты должен быть там! Должен помогать этой свободе! Скоро может стать слишком поздно.
Я никогда не думал о себе и России в таком ключе. От его слов я ощутил собственную значимость, может быть даже гордость за себя. И новый прилив благодарности к Салиху.
— Тебя можно ставить в пример тем, кто готов роптать на судьбу, — сказал я. — У тебя такая жизнь, а ты не унываешь. Говоришь — и мне самому на душе становится легче. Спасибо.
Салих удивился.
— За что?
— Ну, за то, что мы встретились. За то, что я этому рад.
К нам шла Эстер.
— Лезли встретит нас в центре города, — сказала она.
— Хотите, покажу, с какими прекрасными людьми я имею дело? — спросил Салих. Он двинулся к развалившемуся на песке бездомному.
— С какими прекрасными людьми мы имеем дело на свете, бейби! — сказал я ему вслед. — Не зря все-таки мы сюда приехали, а?
Она ничего не ответила.
— Взгляните на этого фрукта! — крикнул Салих.
Мы подошли. У парня был помятый вид и повязка на глазу.
— Мой друг принимал участие в беспорядках в Лос-Анджелесе из-за Родни Кинга, — важно заявил он и, похоже, не в первый раз. — У наших ребят есть идея захватить радио и оттуда руководить террористическими операциями по всей стране. Или устроить теракт через радио. — Он излагал это не как сообщение, а как развлекательный номер, к сожалению, часто исполнявшийся на бис.
Салих расхохотался.
— У чувака кличка Мрачный Билли, — сказал он. — Дела его обстоят куда более мрачно, чем можно представить.
— А то заказать песню на радио, — продолжил парень, видимо, привыкший к тому, что его унижают. — Песня будет сигналом активизировать бомбу.
— Какую песню? — вырвалось у меня. Все засмеялись. — Нет, правда, что это будет за песня? — повторил я.
— Тебе не терпится примкнуть к рядам здешних голодранцев? — спросил Салих.
— Что с тобой? — шепнула мне Эстер.
Я увидел, как кто-то машет мне рукой. Стиви выплыл из калифорнийской дымки, тупо глядя выцветшими от солнца глазами на декорации калифорнийского веселья.
Эстер дернула меня за руку.
— Пошли, Салих покажет нам Сан-Диего.
Я смотрел в сторону Стиви.
— Пожалуй, я здесь пока перекантуюсь, — сказал я и тут же пожалел о том, что сказал.
Мне совершенно не хотелось проводить время со Стиви. Лучше было остаться с Салихом и Эстер, но на секунду я почувствовал себя лишним.
— Хочешь остаться с ним? — Эстер кивнула на Стиви. — Ну ладно, — сказала она, когда поняла, что я правда никуда не собираюсь идти.
Глядя на удаляющихся Эстер и Салиха, я еще острее пожалел, что остался один. Знакомство с Салихом мне льстило. Я даже был немного польщен, что у Эстер с Салихом появилась какая-то связь.
Я не знал, подходить к Стиви или нет. Его лицо почти изгладилось из моей памяти со вчерашней вечеринки. При этом он выглядел, как старый знакомый — слишком старый, как и все тут. Стиви махал мне агрессивно, немного по-хозяйски. Как будто я был обязан подойти. Я послушно побрел к нему.
Рядом со Стиви сидела хрупкая девушка.
— Что происходит, мэн? — спросил я с деланно развязной интонацией.
— Да вот думаем пойти с Бетси в кино, — ответил он.
— А что, скучно сидеть на пляже весь день? Здесь вообще как?
— Отвратно, примерно так. Брошу все, махну в Нью-Йорк. Адекватный город с вменяемыми людьми. Можно сказать, Европа. Здесь пахнет неотесанностью первобытных племен. Бывал в Нью-Йорке?
— Прожил там последний год.
— Оно и видно, — сказал Стиви. — Видно, что ты адекватный мэн. Полечу самолетом в Большое Яблоко на раз-два.
Для меня в Джей-Эф-Кей уже расчистили отдельную посадочную полосу. А не полечу, так автостопом. Полетами меня не удивишь — работал в аэропорту. У нас там одна секс-бомба работала — я ее чуть в рентгеновский аппарат не засунул. Думаю, хоть так посмотрю на нее без одежды, раз в реальной жизни не получается. Вот и Джеки, — произнес он.
Джеки — костлявый парень с сережкой в губе, который рассказывал, как бы он поступил с трупом своей невесты, если бы ему пришлось ее грохнуть, брел в нашу сторону неровной походкой. Сел рядом с нами на корточки, не сказав ни слова. Сидел и смотрел вдаль с видом, будто давно сидит и смотрит вдаль. Стиви и Бетси захихикали, решив, что то, что Джеки так сидит, смешно.