— Скажи мне хоть одну причину, почему я должен дать тебе работу? — продолжает он беспощадно расправляться со мной. — Прилететь в этот город и не знать, зачем здесь оказался. Ты даже не знаешь, зачем ты в этой стране. Скажи честно — ведь не знаешь!
— Нет. То есть знаю…
— Ну вот видишь, даже не можешь ответить нормально. Послушай, у меня не так много времени, чтобы возиться с каждым, кто…
Мне вдруг захотелось ему сказать:
«Я приехал в Нью-Йорк, чтобы распрощаться с прошлым и начать новую жизнь. Я стоял в очереди рядом с Мелиссой. Она мне сказала, что у нее есть дочь, у которой курчавые, рыжие, мелко вьющиеся волосы. Я только что из Томпкинс Сквер Парк. Там листья такого же цвета. Они сейчас там влажные, уже начали подгнивать. Если долго на них смотреть, забываешь об этом городе и вообще становишься вне всего. Их там так много, что кажется, что убирать их не хватит всей жизни. Убирать листья целую жизнь — вы представляете, как это классно?
Мне нравилась моя жизнь в Англии. Мне вообще нравится моя жизнь. Ничего не хотелось бы в ней менять. Но все время, пока я болтался в Англии, у меня была мысль, что одновременно где-то в мире есть Гарлем. Жил в Англии, но немножко жалел, что я не в Гарлеме. Я бы очень хотел быть негром. И жить в сквоте, в котором жила Розарио Доусон, до того как ее пригласили сниматься в „Kids“, на Лоуэр Ист Сайд — это, кстати, совсем недалеко отсюда.
Понимаете, я не считаю, что должен перед кем-то отчитываться и что-то доказывать. Мне нечем похвастать, кроме того, что я выслушал пару первоклассных сэтов Фабио и Голди. Меня выгнали из университета, я в чужой стране, у меня нет денег, и я живу с людьми, которые не хотят, чтобы я у них жил. Я толком еще не видел города, но у меня ощущение, что мне никогда не было так хорошо. Я в восторге от всего, что вижу. Я в постоянной эйфории. Мне ничего не надо — ни девушки, ни работы. Потому что не может быть лучше, чем сейчас. Хотя от работы я, конечно, не отказался бы…»
А кончил бы я свою речь так: «Жил бы здесь всю жизнь каким-нибудь негром из Гарлема или, как Розарио Доусон, сидел бы на ступеньках у подъезда… Или дворником в Томпкинс Сквер Парк. Собирал бы листья… И чтобы бездомные рядом».
Но вместо этой речи я лишь растерянно сказал:
— Может быть, вы и правы, что я не знаю, зачем сюда прилетел, но сейчас мне очень нужна работа.
Он посмотрел на меня с подобием интереса, как будто услышал в этом что-то стоящее. По-моему, я часть своей речи произнес вслух.
Тут я вспомнил и затараторил:
— Слушайте, если я вам дам телефон одной женщины, вы поможете ей? — Я протянул ему бумажку с телефоном Мелиссы.
Он переписал и сказал, что позвонит. Я не был до конца уверен, говорит он правду или просто хочет от меня отвязаться, но все равно теперь был спокойнее за нее.
— Иди! — подозрительно отмахнулся от меня он.
Иду в центр социальной помощи, по адресу, который дал мне негр. Почти уже на месте — и мимо проплывает девушка. Я, может, и не заметил бы ее, не будь на ее на платье нарисован дорожный знак. На это просто невозможно было не обратить внимание. Она оглядывалась по сторонам — как-то чрезмерно озабоченно — достаточно ли круто выглядит. Какое-то время мы шли рядом.
— Стой, ты куда? — Я заглянул ей в лицо. — У тебя на платье знак «не обгонять», а я тебя обогнал, гы-гы-гы…
Отвечать она не напряглась. Отзываться на такой бред было не круто.
— Первый день в Нью-Йорке, что ль? — нехотя бросила через плечо.
— Как ты поняла?
— Это я так сказала. Чтобы поставить на место. Хотя видно, что ты не отсюда. Совсем уж не нью-йоркское говоришь. — Сказала с неодобрением и строго, как тренер игроку, допустившему непростительную ошибку: мол, не возьмут его больше в команду. Выключила меня раз навсегда из своего пространства.
Но вдруг обратилась — тоном, будто решила помочь:
— Хочешь произвести со мной обмен? — притормозила.
— Чего на что?
— Обменяться сексом. Я дам тебе секс, а ты мне секс в обмен.
— Давай.
— Это была шутка.
— В чем смех-то? Я серьезней не бываю, чем когда мне предлагают секс. Где шутка? Мол, что вместо правды неправда? Или что вслух выговаривашь заветное слово?
— За милю видать, что это твой первый день здесь. И что приехал из деревни. Нихрена не попал в нью-йоркскую волну.
— Слышал, слышал я об этой волне. Так что не разочаровывай меня.
Обозвала меня придурком и ушла вперед.
Сижу в центре социальной помощи. Место, очень похожее на накопитель в аэропорту. Кресла очень мягкие, я надеялся просидеть в них как можно дольше. Много за день прошел, устал. Даже не очень хочется, чтобы зажигался мой номер.