Лицо папы покраснело, но он молчал. Я же просто сидел как лягушка на бревне. Когда принципал закончил, слово взял мистер Штайнмайер.
— Хорошо, теперь моя очередь. Давайте-ка кое-что проясним, — он достал из кейса несколько толстых документов обернутых в голубую бумагу. Все взгляды тут же направились на них, — Во-первых, мой клиент не под арестом и никогда под ним не был. Его увезли в полицейский участок для допроса и отправили домой в тот же день. Если вы хотите заявить обратное, то я предупреждаю, что мы подадим иск за клевету.
Директор посмотрели на него в недоумении. Как смеет кто-то приходить во внутреннее святилище и указывать, что ему делать? Адвокат продолжил:
— Далее, на двоих ваших школьников выписаны ордеры на арест — Штайнмайер вытащил копии документов, подал их директор — Их арестуют после выхода из больницы.
— И по каким же обвинениям? — удивился Баттерфилд.
— Их обвинили в многочисленных случаях вымогательства, сговора, нападения и грабительства — любезно улыбнулся адвокат — Эти ваши Большой Билл и Вонючка Стэн не первый год терроризируют школу. Другие ученики дали на них показания. А вы, кстати, закрывали на это глаза. Кстати, информация о драке попала в утренний выпуск Baltimore Sun, — Он уронил на стол газету, с обведенной статьей. Никаких имен там не было, так как дело было плевым, но сам факт, что три парня напали на одного был зафиксирован.
— А почему здесь нет ордера на Дэвида Уолша? — нахмурился Баттерфилд.
— Потому, что семья не выдвигала против него обвинений — все также любезно ответил адвокат.
Мощно работает Штайнмайер, ничего не скажешь.
Подпись к фотография в статье гласила: «Оба мальчика в данный момент прикованы наручниками к своей кровати. Судья выдвинул обвинения им прямо в госпитале».
— Итак, ваши сведения, директор, ошибочны. Мой клиент ни на кого не нападал, это всё ваши великовозрастные ангелочки. Так что вот как мы со всем разберемся, — он уронил один из синих документов, — Это — постановление суда, юридический запрет наказывать моего клиента до слушания его дела в семейном суде. Если дело туда дойдет и вы проиграете, а вы проиграете, то школе придется платить за все судебные расходы. К тому же, вы подставите себя и школу для встречных исков. Надеюсь вы знаете хорошую прачечную, ибо грязи будет много!
Затем он уронил еще одну синюю папку.
— Еще один запрет, что обязует вас не подпускать ангелочков к Питеру ближе, чем на пятьсот метров, пока клиент находится в ней. Копии этих распоряжении были переданы мальчикам и их родителям. Вы отчисляете не того школьника. Мы поправляем вашу ошибку. Снова же, нарушение этих распоряжений повлечет за собой ответственность как всей школы, так и личную. Вам ясно?
Директор тупо уставился на бумаги и ничего не говорил. Я же еще раз осознал, что американцы — не только нация торгашей, но и сутяжников. Штайнмайер продолжил.
— Думаю, нужно выразить то, чего мы от вас хотим более конкретно. Я предоставил вам законные акты и я надеюсь, что мой клиент сможет вернуться в свой класс уже сегодня и поехать домой на школьном автобусе. Вам ясно? Прошу ответить.
Баттерфилд был ошарашен. С трудом выдавил из себя:
— Да.
Штайнмайер встал.
— Тогда мы здесь закончили. Вот моя карточка, по любым вопросам, вы или ваши адвокаты могут со мной связаться. Как личные, так и общественные, — Он уронил визитку на стол и мы вышли из кабинета. Адвокат провел нас до главной двери и остановился.
— Питер, оставайся здесь. Иди на занятия как ни в чем не бывало. Если будут проблемы с учителям или директором, то скажи отцу и он позвонит мне. И не смей попадать в передряги, ладно?
— Да, конечно, — согласился я.
— Это все, правда? — спросил папа.
— Что? Ордера? Конечно! Я играю в гольф с судьей. Он себя прикрыл, но дело ни за что не зайдет так далеко. Те двое такие истуканы, что даже не весело.
Мы пожали руки и он ушел в компании моего отца. Его коротких слов хватило для того, что бы понять «Держись от неприятностей подальше, а не то…!».
Стрелка часов перевалила за полдень, когда я расстался с отцом и мистером Штайнмайером. Согласно расписанию, у меня сейчас должен быть урок английского в классе 214, который ведет миссис Тернбул. Я не знал ни где находилась эта аудитория, ни саму учительницу. Сначала, я нашел свой «расписной» шкафчик, с которого никто и не подумал удалить изображение большого пальца и скинул туда всю лишнее из рюкзака.
Кабинет 214 нашелся легко — на втором этаже. Обнаружив его, я подсмотрел в окно и увидел Миссис Тернбул у доски в конце комнаты. Я быстро проскочил внутрь класса.