— Что же нам дальше делать? — наконец, спросил Джон. Его реплика оказалась самой разумной.
— Шпилить поклонниц — махнул я рукой в сторону входа, где стоял Джимми — Вон они уже толпятся.
Ребята засмеялись, начали толкаться руками. Совсем дети — старшему из них, Кену — и 21 даже нет. Остальным еще меньше.
В гримерку просочился Пончо:
— Парни, там мистер Стрейдент хочет с вами поговорить. С ним его друзья из звукозаписывающей компании.
— Ну пойдем, послушаем — я пожал плечами, махнул всем рукой собираться. Мы опять нацепили темный очки, плащи. Нас провели в кабинет директора клуба. Там за длинным столом сидел полноватый, с лошадиным лицом мистер Стрейдент — рядом с ним, два пузана на фоне которых Джимми Диван казался образцом стройного парня. Мужчины курили.
— Это господа Далтон и Фишер — представил пузанов Стрейдент — Из BRC — Балтиморской звукозаписывающий компании.
— У вас очень необычный стиль — произнес Фишер. А ведь нам даже никто не предложил присесть. За терпил держат?
— Мы могли бы записать ваши песни синглом, а потом выпустить альбом — закивал Далтон — Как вы на это смотрите?
— Каким тиражом? — поинтересовался я, откидывая полы плаща и усаживаясь за стол — Парни, чего тормозите? Вон, берите стулья.
Стрейдент поморщился, но промолчал.
— Скажем двадцать тысяч — осторожно ответил Фишер — Поймите, сейчас на рынке доминирует рок-н-рол, мы не знаем пойдет ли новый стиль. Как он, кстати, называется?
— Темный рок — я демонстративно зевнул, показывая, как нам все это не очень интересно — И какова будет цена за пластинку и наши роялти?
— Стоимость стандартная — два доллара в рознице — быстро произнес Далтон — Ваши роялти — 20 % с отпускной цены.
Ага, а отпускной ценой можно манипулировать. Нам показывать по документам одну, а с магазинов брать дополнительные деньги тайком. Проверить это никак невозможно. Да и тиражи тоже.
— Нам это не интересно — я откинулся на стуле и начал покачиваться под удивленными взглядами «экс-смайлов». Они поди в уме уже делили 8 штуки баксов на пятерых. Забыв при этом, что я забираю 80 % всех доходов.
— А что же вы тогда хотите? — Фишер нахмурился, Далтон поморщился на мою наглость.
— Я хочу… — но что я хочу, договорить не получилось — дверь кабинет распахнулась и внутрь зашли несколько полицейских. Один из них глянул в какой-то бланк и произнес — Кто тут э… из группы эйсидиси?
— Ну мы — я встал. Парни поднялись следом.
— Вы арестованы за нарушение законов об общественной нравственности!
Идиоты копы повели нас через клубный зал. При этом они заковали всех в наручники, взяли под руки. Как только публика увидела, что нас тащат наружу — раздался сначала свист, потом крики. Патлатые музыканты на сцене прекратили играть, толпа стала напирать. В первых рядах были подростки, многие из которых выглядели пьяными — в клубе нон-стоп работала барная стойка.
— Дорогу! Расступитесь! — кричали полицейские. Они взяли в руки палки, начали замахиваться ими.
Но толпу это не охолодило. Подростки отвечали ударами ног, в нас полетели первые предметы — стаканы, вилки с ложками.
— За что вы их арестовали?!
— Отпускай!
— Гром, гром!
Толпа все больше горячилась, полицейские перешли к тактике «немецкой свиньи». Они сгрудились вокруг нас, принялись уже всерьез лупить народ. Тот раздался в стороны и в нас полетели уже серьезные предметы. Одному из копов в голову попала пивная кружка, он пошатнулся. Стал перебирать заплетающимися ногами. Я оглянулся — на меня никто не смотрит. Толчея, крики… Я ставлю подножку копу, он падает на пол. Мы движемся дальше, а вокруг упавшего смыкается толпа.
Полицейские заметив потерю «бойца», совсем звереют. Вытаскиваю пистолеты, стреляют в воздух. Это работает. Толпа пугается, посетители клуба начинают разбегаться прочь. Копы подбирают своего товарища с разбитым лицом, выводят наконец, нас на улицу. Нас сажают на заднее сидение полицейских автомобилей, по рации вызывают скорую.
У клуба творится форменный бардак. Похоже к нему стекаются все копы города. От их мигалок и воя сирен рябит в глазах и шумит в ушах.
— Нам пиздец! — кричит мне Кен. У него над бровью царапина, льется кровь. И совершенно никто не собирается ему помогать — врачи долго занимаются пострадавшими полицейскими.
Наконец, кто-то из начальства отдает приказ и нас увозят. Мы едем по ночному Балтимору и ругаемся. Полицейские на переднем сидении нам вторят. Машину то и дело сотрясают маты, а также радиопереговоры. В городе объявлен план «Цитадель», в район Оушен драйв стягиваются все наличные силы. Слышны слова «бунт», «восстание»… Похожу разбежавшиеся с концерта подростки громят окрестные кварталы.