Так что вопрос стоит так. Поднимать ли шум? Живу я в белом пригороде. Туда съезжались богатые ВАСПы., чтобы не видеть негров. Так что копы тут должны быть продвинутые, так сказать стоящие на страже….
Я просидел в допросной часа полтора, когда открылась дверь и вошли трое. Первый был краснолицым, высоким и коренастым. Он был одет в костюм-тройку, курил сигару. Вторым оказалась белая женщина. Судя по значку на пиджаке — полицейская. Ничего такая, симпотная, с красивой прической, черноглазая. Сисек нет, зато внизу все пучком. За такие бедра небось в полицейском управлении идет целая битва среди мужиков. Ну а третьим был отец. Я не сразу обратил на него внимание, зато он мигом увидел браслеты.
— ЧТО ТЫ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, НАТВОРИЛ?! — взвыл он.
— Ну, ничего, «пока не доказано обратное», — ответил я и повернулся к бабе, пока отец покрывался пятнами — Привет, я Питер Уолш. А вы кто?
Я протянул правую руку, чтобы поздороваться, но левая, разумеется, последовала за ней, так как они были закованы в наручники.
Женщина рассмеялась приятным контральто, а между нами мигом встал краснолицый. Он тоже на какое-то мгновение уставился на мои оковы прежде, чем ответить на рукопожатие.
— Я Джек Штайнмайер, адвокат.
Представилась и женщина. Она оказалась инспектором по делам несовершеннолетних Люси Доуст.
— Я, кажется, спросил, какого черта ты натворил! — вновь закричал отец.
— Может мы сначала присядем, а потом я расскажу, — спокойно ответил я.
Адвокат подтолкнул отца ко стулу напротив меня.
— Боб, присядь — сейчас разберемся.
— Я хочу знать!
— Боб, сядь и заткнись, — ответил Штайнмайер.
Мой папа нехотя упал на стул и уставился на меня.
— Лучше бы тебе меня не разочаровывать.
— Дай мне секунду и я всё тебе расскажу, пап. Просто поверь, в этой ситуации я не плохой парень. Но сначала мне надо задать мистеру Штайнмайеру один вопрос.
Отец был готов взорваться, но адвокат схватил его за руку и успокоил. Мужчина сел около него и посмотрел на меня.
— Да?
— Мистер Штайнмайер, как я понимаю, вы адвокат моего отца.
— Да, уже не один год. А что?
— Вопрос в том… вы сейчас защищаете его, или меня?
Штайнмайер уселся в стуле и с любопытством посмотрел на меня. Папу снова чуть не разорвало криком от удивления, но адвокат схватил его за руку.
— Всё в порядке, Боб — он повернулся ко мне. — Я буду защищать тебя.
— Даже если платит он? — продолжил я.
Он глянул на моего отца и затем снова на меня.
— Даже, если так.
— А если он захочет не того, чего захочу я?
Инспектор Доуст скептически улыбнулась, отец же уставился на нас, будто мы лепетали на марсианском.
— Что, черт подери, вы тут несете….
Штайнмайер еще раз схватил его руку и заткнул Боба.
— Я понимаю, куда он клонит — мужчина повернулся ко мне. — Если мнения разойдутся кардинально, то я смогу предоставить тебе другого адвоката. Так пойдет?
— Да, сэр, спасибо вам огромное, — я встал и наклонился над столом, снова протягивая руки. — Как я и говорил, меня зовут Питер Уолш.
Он куда более крепко сжал мою руку.
— Меня зовут Джек Штайнмайер и я твой адвокат. Расскажешь, как тебе удалось сюда угодить?
— Я бы тоже послушала — в разговор вступила молчавшая до этого инспектор — Или мне уйти и дать вам переговорить приватно?
— Нет, оставайтесь.
Градус адекватности как будто повысился в комнате. Даже отец выглядел куда спокойнее. Куда более уравновешенным тоном, он повторил:
— Лучше бы тебе меня не разочаровывать.
— Это уже зависит от твоего восприятия.
Я рассказал им всё о том, как меня избивал брат, как я защищался, как два парня, двенадцатиклассника посчитали себя очень крутыми и захотели помочь Дэвиду. Затем я описал драку. Папа сам по себе крепыш, но скорее с виду. Может он и выглядел как портовый грузчик. Отец не мог и слова связать, когда я описал ему результаты драки.
— У Билла сломана челюсть — открыла записную книжку инспектор — выбиты зубы и сломан нос.
Ага, это толстяк.
— Стэн упал без сознания, врачи говорят, наверное сотрясение….
А это Вонючка. Хорошо я его отоварил. Нокаут в печень — страшная вещь.
— Лучше всех чувствует себя твой брат. У него не нашли травм.
Рыжий хорошо еще отделался — я мог и посильнее по яйцам зарядить.
— Господи Иисусе! — сказал папа.
Он смотрел на меня смесью ужаса и уважения. Как и адвокат.