— Ты не бросишь меня. — Его тон мягкий, но решительный. — Я тебе не позволю.
— Я должна.
— Почему? — спрашивает он, изучая мое лицо.
— Моя карьера — все, ради чего я работала все эти годы, — находится под угрозой. Любовь к тебе разрушает все для меня, и я не могу позволить этому продолжаться.
Его лоб хмурится.
— Угрозой? Кто, черт возьми, тебе угрожает? Имена, Фиона. Назови мне гребаные имена, и я с этим разберусь.
Мои губы сжимаются в тонкую линию.
— Я знала, что такой будет твоя реакция, и именно поэтому я попыталась тихо уйти, чтобы ты мог просто забыть обо мне и продолжать жить своей жизнью, как будто меня в ней никогда не было.
Он медленно облизывает губы.
— В какой гребаной вселенной ты веришь, что тебя можно забыть? Я люблю тебя, Фиона, и я не хочу жизни, если тебя в ней нет. — Он держит мое лицо в своих руках, и рыдания вырываются из меня после того, как я слышу, как он говорит, что любит меня. Потому что я тоже люблю его — больше всего на свете.
— Имена, Фиона. Я больше не буду спрашивать, — командует он.
Я качаю головой.
— Я не могу.
Хриплый вдох вырывается у него через нос, когда он поднимает подбородок.
— Отлично. Ты не обязана мне говорить. У меня есть способы получить нужную мне информацию. — Он наклоняется и прижимается своими губами к моим. — Я разберусь с этим дерьмом.
Не говоря больше ни слова, он разворачивается на каблуках и направляется по коридору. Я смотрю на его удаляющуюся спину, и слезы текут по моему лицу, зная, что мужчина, которого я люблю, уходит, и я должна его отпустить.
В течение следующих двух недель я несколько раз замечала Доминика в кампусе, наблюдающего за мной издалека, но он держался на расстоянии, как я и просила. Мы не разговаривали с тех пор, как он пришел в мою комнату в общежитии, но это не из-за отсутствия попыток с его стороны.
Я смотрю на свой телефон и перечитываю его сообщения за вчерашний вечер и сегодняшнее утро.
Доминик: Без тебя эта кровать уже не та.
Доминик: Ты нужна мне в моих руках.
Доминик: Спокойной ночи, милая.
Доминик: Скоро ты снова проснешься в моих объятиях.
Я ни разу не ответила, но очевидно, что я прочитала все письма, поэтому он продолжает их присылать. Я думала, что после нескольких дней без меня Доминик начнет жить дальше, но этого не произошло.
Я смотрю на мигающий курсор на экране моего компьютера, пытаясь сообразить, что написать дальше в моей статье, чтобы произвести впечатление на профессора Ки и тех, кто еще может прочитать это, как только я сдам свою работу. Если Ки сдержит свое слово, то после следующей недели он попытается поставить мне плохую оценку, независимо от того, насколько хороша эта работа, потому что я отказываюсь с ним спать.
Мой сотовый жужжит, когда загорается экран, сигнализируя о новом сообщении.
Доминик: Открой дверь.
Не успеваю я дочитать его слова, как раздается стук в мою дверь. Я делаю глубокий вдох и поднимаюсь с кровати. Я распахиваю дверь, ожидая увидеть Доминика, но вместо этого вижу мужчину, держащего в руках приблизительно три десятка красных роз.
— Вот, — говорит невысокий коренастый мужчина, протягивая мне цветы. — Это для Вас.
Я беру цветы и наклоняюсь, чтобы понюхать их, не замечая, что Доминик прислонился к стене рядом с моей дверью, пока он не выходит вперед.
Мой взгляд поднимается к нему.
— Они прекрасны. Спасибо тебе.
— Они ничто по сравнению с тобой, — говорит он, делая шаг ко мне. — Нам нужно поговорить.
Мои плечи опускаются, не желая повторять это.
— Продолжая оставаться на связи, мы делаем только хуже самим себе. Нам нужно пространство.
Он качает головой.
— Нет, нам этого не нужно, потому что между нами еще не все кончено. Ты все еще хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. — Я открываю рот, чтобы отрицать это, но он перебивает меня. — Не лги мне, Фиона, потому что у тебя это не очень хорошо получается.
— Доминик…
Он делает еще один шаг вперед, сокращая расстояние между нами.
— Моя милая Фиона. Когда я сказал тебе, что ты моя, и я буду защищать тебя от гребаного мира, я это и имел ввиду. Ты отказалась сказать мне, почему покидаешь меня, поэтому я взял на себя смелость выяснить, что, черт возьми, заставило тебя убежать от меня.
Мое сердце колотится в грудной клетке, а дыхание становится более учащенным.
— Что ты имеешь в виду?
Он обнимает меня за талию и притягивает меня к себе. Он пахнет так чертовски хорошо, и тепло его большого тела, прижатого к моему, кажется потрясающим. Я скучала по этому — так сильно скучала по нему — и я не борюсь с ним, когда он держит меня.