Мне стало грустно. Алекс получил из-за меня метку, и это приблизило его к страшному наказанию. Я осторожно коснулась метки.
- А есть другие миры, значит. - Тихо проговорила я.
- Да, есть.
- И как там в твоём мире?
- Я отрёкся от него. Теперь твой мир - мой. - нервно ответил Алекс, мне казалось, что я задаю ему вопросы, на которые он ещё никогда не отвечал, даже самому себе. Его, видимо, мучил этот допрос. Но я все равно продолжила.
- Почему? Что ты здесь делаешь?
- Я ушёл из своего мира, чтобы отомстить своим родителям и другим волшебникам, а здесь у меня дело, - с трудом выговаривая слова, ответил Миллер.
- Расскажи, - потребовала я.
- В первые дни существования моего мира, колдовского мира, его заселили сорок волшебников. Они создали там с помощью магии всё, что заблагорассудится, и стали счастливо жить. Как это обычно бывает, всё было хорошо лишь поначалу. Один волшебник, которого звали Тэд, влюбился в волшебницу по имени Филиам Зелёная Птица Свободных Садов Револьда.
Я не удержалась и слегка присвистнула. Миллер бросил на меня уничтожающий взгляд.
- У них ничего не вышло, потому что у неё было слишком длинное имя, а у него слишком короткое? - саркастично вставила я.
- Примерно так. - холодно отозвался Миллер.
- Извини, продолжай!
- У них действительно ничего не вышло. Филиам отвергла Тэда, как могла мягко, пытаясь уберечь его чувства. Ведь она любила оборотня Дракона, они давно были женаты. Тэд сошёл с ума от горя и убил Филиам. Он был первым преступником в Колдовском мире. Но этого ему было мало, и он проклял род Оборотня Дракона, его дети с тех пор не могли превращаться в людей и навсегда остались Драконами. С тех пор Оборотень Дракон и его братья, другие оборотни, Кошачьи: Лев, Тигр, Леопард, Гепард, Снежный Барс , Манул, Рысь; трое волков: Белый, Чёрный и Бурый; Медведь, Филин поклялись оберегать мир от Тэда.
Но его нельзя было оставлять на свободе. Четверо Великих, те, кто в своей силе и уме и доброте превосходили всех, решили заключить Тэда в темницу. Но он совершил ещё одно чудовищное преступление, он проклял весь свой род, отдав их в рабство того, кого в вашем мире называют дьяволом. Так он стал Безымянный Ужас. Взамен за то, что все его дети будут отданы сатане, он получил огромную волшебную силу, бессмертие и знания.
- Подожди, а волшебники не бессмертные?
- Нет, они могут жить долго, самое большее тысячу лет, но потом умирают, таков закон природы. Но Безымянный Ужас не хотел соблюдать законы. Четверо Великих соорудило ловушку для Безымянного Ужаса, чтобы он провёл там всю вечность. Его брат, Чёрный Феникс, пытался убедить Совет, что Безымянный Ужас исправится, и его тоже заключили в ловушку. У них была сестра по имени Алатасар.
Миллер остановился и снова закурил, в глазах застыла вселенская боль и печаль. Мне стало его очень жаль, история оказалась грустной и жуткой.
- Она была очень красивой, - неожиданно нежно сказал Алекс, в душе всё у меня перевернулось, он продолжал - Алатасар не знала равных среди волшебников, даже Совет Четырёх Великих боялся её. Она была неизмеримо умна, каждая секунда её существования была посвящена разгадке тайн. Тайны, секреты и знания, единственное, что увлекало её прекрасный взор. Её труды и достижения в магии пугали своей величественной глубиной, она создала Книгу Жизни, Книгу Смерти, Книгу Судеб. Она была столь велика и недостижима, я даже не мог мечтать о том, чтобы говорить с ней. Она обитала исключительно в Пространстве, сером сумеречном мире только для великих. Единственные из живых, к кому она проявляла интерес, были её любимые братья, которые пали и теперь томились в страшных ловушках, в пустоте и диком одиночестве. Совет добрался и до неё.
Алекс прерывисто дышал, призраки прошлого стесняли его грудь, он был похож на тяжелораненого, стоящего на краю гибели человека, настолько он был бледен и подавлен. Его била дрожь, а я не знала ещё, что было дальше, и почему ему так больно вспоминать это.
- Они заключили её в ловушку. Хотя она была ни в чём не виновна. Она самая лучшая. Самая умная, самая прекрасная, обречена вечно страдать в чёрных и тоскливых чертогах небытия. Я мог лишь издали наблюдать за ней, за её величественной и премудрой жизнью, а она даже не знала обо мне ничего. Я жил только тем, что мог быть мысленно причастным к её, Алатасар, чудесному существованию. Но они забрали её в мир тьмы, лишили меня радости, да ещё так несправедливо! Как только Источники не обрушились на них за это зверское предательское кощунство. Я был вне себя от горя, от чувства одиночества, от того, что они лишили меня шанса когда-нибудь приблизится к Алатасар. Я возненавидел Совет и их фальшивые правила, их трусость и лживость.
Алекс затих и теперь стал мрачнее тучи, готовясь сказать то, о чём он, кажется, теперь сожалеет, а я замерла в страхе услышать что-то ужасное.
- Я узнал из Книги Судеб, в ней можно прочесть будущее, - пояснил он, - что из моего рода появится волшебник, который остановит войну между мирами и спасёт всех волшебников в колдовском мире. И я решил, что отмщу Светлым, если прерву свой род, тогда мой потомок не родится и не спасёт мир, в котором не будет Алатасар и меня. Но убить себя я не мог, ведь я знал о дьяволе. Тогда я решил скрыться в другом мире. Но открывать порталы тогда никто не мог кроме Светлых, и они не стали бы мне помогать. Оборотень Дракон был одним из тех, кто обладал этим умением. Я заколдовал чашу и наполнил её кровью Дракона. Я убил его. С помощью его крови можно путешествовать в другие измерения и промежутки времени. Он был очень добрым, Дракон. Чаша принесла много пользы, наверное, я это чувствую. Он из всего мог извлечь пользу для людей даже из собственной смерти, и так я переместился в ваш мир. С тех пор я здесь и живу. Сначала я упивался и наслаждался своей местью, но потом появились Судьи...
Воцарилось молчание, я не знала, что сказать, и он тоже. Много мыслей роилось в моей голове, во-первых, эта история походила на какую-то фантастическую книгу или фильм. Во-вторых, сложно было всё осознать, хотя для меня не таким уж шоком было существование других миров. В современном мире эта мысль так или иначе витает в воздухе, а все писатели-фантасты оказались не так уж и не правы. К тому же по всему выходило, что Алекс - убийца. Но в моём сердце камнем повисла ещё одна мысль, которой я не в силах была противостоять, даже сейчас, когда на первом месте должны стоять другие важные вопросы, Алекс не забыл свою любовь, тогда, израненный после бассейна, он умирал с её именем на губах, и это ставило крест на наших с ним отношениях. Сейчас я должна была думать о том, причём тут Аскеназа и Ребяко, зачем они охотятся на Марго. Я не знала готов ли Алекс снова отвечать на вопросы, лично у меня на сердце стало пусто и холодно, я простила ему его недолгое молчание.
- Так, ты... понятно... - промямлила я. - слушай, а тогда в бассейне, ты правда прочёл мои мысли?
Алекс посмотрел на меня как на надоедливого ребёнка и без особого интереса кивнул.
- Это всё? - возмутилась я, - просто кивок головой? Ты и сейчас читаешь мои мысли? Как это происходит? Это же неприлично!
- Я не читаю твои мысли, Кэти, - с нажимом произнёс Алекс, кажется, им овладело раздражение, но я не могла понять, что его расстроило. Каков эгоист! Это не я только что рассказывала ему про своего идеального бывшего.
- Я не могу прочесть их, иначе меня заберут Судьи. Это будет считаться использованием волшебства, а у меня уже четыре метки, ещё одна и они меня заберут.
Я испугалась, как бы я не злилась сейчас на Алекса, я не хотела, чтобы какие-то неведомые чудовища забрали его у меня.
- А помнишь, когда мы поехали в лесхоз у машины отказали тормоза. Это ты нас спас? Это, вообще, правда про поломку, или ты что-то скрыл как всегда. - продолжила я выяснять всю правду.
- Это было дело рук Аскеназы, - Миллер покачал головой и приблизился ко мне, он смотрел на меня как удав на кролика, но только я жертвой становится, не хотела. Прочитав его подлые намерения, я отстранилась и сдала назад, как раз в тот момент, когда руки Алекса хотели обнять меня. Он чуть разочарованно вздохнул, но больше всего в его глазах отразилось опасное игривое свечение. Эта игра в догонялки явно заводила его. - Понимаешь он же демон, он проклял машину после того, как мы в неё сели, но ты, видимо, что-то сделала, и мы спаслись.