— Но как же золото? — возразил один из разбойников. — Не то чтобы всем нам хотелось остаться членом этой шайки навеки, но раз уж это золото здесь, кто более достоин владеть им, чем те, которые столько трудились, чтобы добыть его?
— Есть среди нас и такие, — сказал разбойник, которого когда-то звали Синдбадом (и возможно, теперь снова станут называть этим именем), — кто не уверен, что хочет слишком долго засиживаться на одном месте.
— Но не можешь же ты, — начал Ахмед, — до сих пор бояться…
— Королева обезьян повсюду! — заявил Синдбад, и глаза его расширились от страха.
— О, перестань, — укорил его Ахмед. — Я был рядом с тобой в бегах все те долгие месяцы, пока нас не схватили разбойники. За все это время королеве обезьян удалось поймать тебя всего шесть раз. — Он задумался. — Или семь?
Но Синдбад не успокаивался:
— Тебе легко говорить! Тебе не доводилось чувствовать на себе эти лапищи! А эти жуткие поцелуи! — У Синдбада был такой вид, словно он слишком много времени провел на солнце. — И потом, когда она наваливается на тебя всем своим весом! — По выражению его лица было ясно, что он не в силах заставить себя добавить еще что-нибудь.
Тогда Ахмед спросил:
— Но если королева обезьян так настроена заполучить тебя, почему она ни разу не нашла тебя за все это время?
— Тут, — пояснил Синдбад, — меня спасли разбойники. Думаю, ее спугнуло то, что нас так много.
— Но мы просто обязаны продолжать путь, — настаивал Ахмед. — Не должны все наши странствия, все, чего мы достигли, окончиться вот так!
«Вот опять, — подумал Али-Баба, — этот разговор про странствия». Он уже спрашивал насчет этого раньше и получил какой-то уклончивый ответ. Но теперь, когда они избавились от своего ужасного главаря, он не мог больше таить вопросы в себе, ибо теперь доверял этим людям как собственному брату, на самом деле — даже больше, учитывая, что братом его был Касим.
— Так, значит, — спросил он у Синдбада, который был вообще-то довольно тощий и совсем не походил на процветающего торговца, какими представлял их себе Али-Баба, — ты и есть тот самый легендарный Синдбад?
Но поскольку Синдбад, похоже, все еще был всецело поглощен жуткими воспоминаниями о королеве обезьян, за него ответил Ахмед:
— О нет, нет, тот был куда старше и имел обыкновение считать себя моим хозяином. Мы отправились в то путешествие, ну, ты знаешь…
— Похоже, — сказал камень, лежащий среди вещей Аладдина, — тут многим есть что порассказать!
И вот, пока они все вместе выходили из пустыни, Ахмед начал рассказывать историю про поразительное восьмое путешествие Синдбада-морехода, и про то, как были наконец исправлены все бесчисленные ошибки, совершенные во время предыдущих семи путешествий, и про пленение одного чрезвычайно надоедливого джинна по имени Оззи.
И на этот раз Синдбад присоединился к рассказу, поведав о женщине в паланкине, той самой женщине, в которую он влюбился. Ее звали Фатима. И что ему было известно о ней? Ее смех, возможно, и звучание ее голоса, и изящный взмах ее руки. Что еще нужно мужчине, чтобы влюбиться? Но потом, во время великих потрясений, где были замешаны магия и сверхъестественные существа, он потерял ее при очень загадочных обстоятельствах, а на ее месте оказалась королева обезьян.
— С тех пор королева следит за каждым моим шагом, — завершил свой рассказ Синдбад. Он помолчал немного, прежде чем добавить: — То есть она делала это вплоть до последнего года или около того, который я провел среди разбойников.
— Это воистину удивительная история, — признал Али-Баба. — Но мы прошли уже немало, а куда именно мы идем?
— Я веду вас к той магической пещере, — откликнулся Гарун, шагавший во главе их отряда, — ибо, хоть мы никогда не оставались там дольше, чем на несколько часов кряду, все же это ближайшее из мест, которое мы можем назвать своим домом. — Он умолк и издал деликатное покашливание, как, Али-Баба был уверен, имел обыкновение делать, когда жил во дворцах. — К тому же я надеюсь получить свою справедливую долю добычи.
— Именно туда мы должны идти, — согласился Синдбад, — поскольку как раз там я и видел лампу Аладдина.
— Она там?! — изумленно и недоверчиво воскликнул Аладдин. — Значит, вот и причина появления этого ужасного колдуна, поскольку главной задачей своей жизни он считал заполучить волшебную лампу. Странно, как все наши истории сплетаются воедино.
— Но это очень хорошо, — добавил камень, лежащий у него в сумке. — Все происходящее оказалось куда занятнее, чем я представлял.