— И вы говорите, что царевна — лишь одна из многих женщин в этом дворце? — продолжал наседать Ахмед.
— В стенах этого дворца бессчетное множество женщин, — признал первый евнух, — наверное, сто раз по сто.
— Что́ значит одной женщиной больше или меньше, — спросил второй, — для столь огромного и густонаселенного дворца?
— Куда лучше, чтобы она была под нашей непосредственной защитой, — пришел в восторг третий, — чтобы мы могли присматривать за ее благополучием и почаще участвовать в обезглавливаниях.
— Берегитесь! — вскричал первый евнух, обращаясь к остальным. — Пора освободить царевну!
И трое евнухов развернулись и возглавили процессию.
Синдбад смотрел вслед трем стражникам.
— Сотни и сотни красавиц? — спросил он не столько у остальных, сколько у себя самого. — Так же, как все разбойники, похоже, являются рассказчиками историй, быть может, все эти женщины внутри — героини этих самых историй? — Он умолк ненадолго, словно следующая мысль, пришедшая ему в голову, была слишком удивительна, чтобы высказать вслух. — Может, и прекрасная Фатима тоже здесь? — Он потянул Али-Бабу за рукав, точно хотел, чтобы дровосек согласился с ним. — Может, ты помнишь, я говорил тебе, что она исчезла при загадочных обстоятельствах.
Али-Баба кивнул, соглашаясь с его догадкой. Мысль была просто замечательной. А в такой волшебной пещере возможно все.
— Мы освободим наших возлюбленных! — крикнул остальным Ахмед, бросаясь вслед за евнухами. — Теперь ничто не остановит нас!
— Оставайтесь на своих местах и готовьтесь к смерти! — раздался голос у них за спиной. — Никому не избежать страшной мести Беспалого!
Глава двадцать девятая, из которой мы узнаем, что если попал во дворец, надо соблюдать осторожность, учитывая, зачем тебя туда пригласили
«Итак, придется умереть теперь, — подумал Али-Баба, — когда желанная цель так близко».
— О, какая радость! — раздался высокий голос из авангарда их маленького отряда.
— Денек и в самом деле обещает быть интересным, — согласился тонкий голосок второго евнуха.
— Это уж точно, — добавил третий, рыгнув от восторга. — Вот головы, которые мы можем рубить совершенно безнаказанно!
— Просим прощения, джентльмены, — сказал первый, и все трое быстро вклинились между отрядом Али-Бабы и по-прежнему численно превосходящими их людьми в белом. — Ступайте к дворцу. Мы присоединимся к вам, после того как напоим наши сабли кровью!
И эта часть пещеры мигом наполнилась кровью, воплями и непривычным пронзительным смехом евнухов. Али-Баба увидел, как одна голова в белом тюрбане полетела в одну сторону, другая — в другую. Трое стражников доказывали, что не растеряли своей потрясающей техники.
Теперь Али-Баба был вдвойне признателен Ахмеду за его бойкий язык и за то, что его хитроумные доводы помогли им заручиться поддержкой евнухов. К тому же от взора дровосека не укрылось, что Ахмеда и Марджану явно взаимно влекло друг к другу. «Любовь, — подумал он, — почти столь же непостижимая сила, как Судьба, но в данном случае, пожалуй, этот выбор действительно ниспослан Небесами!»
Но надо было торопиться, не то дровосек рисковал отстать от остальных на этой золотой тропе! И вот они все вместе торопливо шагают мимо потрясающих регулярных садов и кустов и деревьев в форме животных, не говоря уже о животных в форме кустов и деревьев, ибо часть растительности, похоже, способна была перемещаться с места на место и можно было наблюдать, как некоторые кустики помельче степенно расхаживают по ухоженным лужайкам. Что до Али-Бабы и его товарищей, то они ушли уже так далеко, что звуки боя позади были теперь не громче отдаленного слабого рокота.
— Мне кажется, — сказал Али-Баба идущему впереди Ахмеду, который, хотя они шли уже довольно долго, похоже, не собирался сбавлять шаг, — тут что-то нечисто. Мы идем и идем, а дворец, кажется, ближе не становится. Конечно, это большое сооружение, но не может же оно быть настолько большим!
— Этот человек разглядел истину, — произнес чей-то серебристый голосок совсем рядом.
— Для представителя своего вида он необыкновенно проницателен, — ответил такой же голос.
— Они всегда так спешат, — насмешливо заметил третий, — что думать им некогда.
Этой новой загадки Али-Баба уже не выдержал.
— Кто это говорит? — вопросил он.