- Отлично, - похвалила Марджана. - Пока ты, господин, делаешь новые ворота, я найду себе занятие неподалеку от места, где были старые. Если мимо пойдет кто-нибудь, с кем ты не желаешь беседовать, я изо всех сил постараюсь сбить его с толку и не впустить сюда. - Тут она подобающим образом поклонилась. - Какая честь - служить столь мудрому хозяину.
Она занялась своими делами, а Али-Баба решил, что ему следует заняться своими. Его, несомненно, радовало, что Марджана, что бы ни случилось, всегда соглашалась с любыми его распоряжениями, даже с теми, насчет которых лесоруб был не вполне уверен, отдавал ли он их вообще.
Итак, Али-Баба прошел по двору и по дому, собирая толстые ветки и бревна, из которых можно было бы соорудить некое подобие ворот. Потом он перетащил всю эту груду в свой рабочий закуток, оборудованный за кухней, чтобы иметь возможность трудиться в месте настолько уединенном, насколько позволяли его жалкие владения. И, занимаясь всем этим, он чувствовал, как на душе у него становится легче, ибо работа с деревом была для него одновременно профессией и величайшей радостью, и он страстно желал бы провести остаток своих дней, общаясь с деревьями и кустами, а не с разбойничьими атаманами и содержателями публичных домов.
Но подобное желание было для дровосека столь же неосуществимо, как день без забот, ибо вскоре в его сосредоточенные на работе мысли ворвался голосок Марджаны.
- Ах, прошу меня извинить, - говорила его служанка самым приятным и вежливым голосом, - но вам сюда нельзя.
- Ты хочешь сказать, что здесь проход запрещен? - отозвался другой, куда более грубый голос, и от звука этого голоса сердце дровосека чуть не остановилось. Без сомнения, он принадлежал главарю разбойников! Более того, этот злодей намеревался войти в крохотный дворик дровосека, и путь ему преграждала одна лишь юная девушка.
Но в голосе Марджаны не было и намека на страх. Напротив, она расхохоталась, словно Разбойник Номер Один сказал что-то очень остроумное.
- О мудрый господин, ты, конечно, смеешься над молодой необразованной служанкой. Ты не можешь пройти здесь, потому что если ты сделаешь еще хотя бы один шаг, то войдешь прямо в ворота моего дома.
- Ворота? - удивленно переспросил Разбойник Номер Один. - Не вижу никаких ворот!
Смех Марджаны зазвенел подобно колокольчику.
- Разумеется, ты не видишь ворот! Их совсем недавно сняли для починки. Но, несомненно, перед тобой ворота. - Али-Баба услышал постукивание пальцев по дереву. - Ты, конечно, видишь эту часть изгороди?
Главарь бандитов хмыкнул в знак согласия.
- И эту тоже? - снова постучала по дереву Марджана.
Главарь опять хмыкнул.
- Так это забор по обе стороны от ворот. Ведь правда, чтобы в этих изгородях был смысл, между ними должны быть ворота, даже если ты этих ворот не видишь!
- Что? - воскликнул главный разбойник недоверчиво. - Дорогое дитя, это же вздор! Не будь я добрым старым человеком, вышедшим прогуляться после обеда, а окажись, к примеру, главарем самой жестокой шайки разбойников, когда-либо существовавшей на свете, я мог бы не слушать твои слова и прямиком пройти внутрь.
Но Марджана вовсе не испугалась этой завуалированной угрозы.
- Прежде чем говорить о таком поступке, которого вы, как добрый старый человек, никогда не совершите, позвольте мне задать вам вопрос. Что важнее: простой кусок дерева или традиция?
- Ну, - ответил тот, - для старого человека, коим я, безусловно, являюсь, традиция, конечно, важнее.
- Тогда погодите минутку и послушайте, что я вам скажу, - продолжала Марджана. - И когда я впервые попала сюда совсем маленьким ребенком, и еще за два десятка лет до того ворота стояли на этом самом месте. Что вы скажете насчет этих двух и двух десятков лет?
- Так долго? - Голос разбойника выдавал его изрядную растерянность. - Конечно… это похоже на традицию.
- Ну, значит, - весело откликнулась Марджана, - традиция гласит, что здесь ворота!
Наступила долгая тишина. Когда голос разбойника зазвучал снова, это было лишь долгое бормотание себе под нос.
Но затем голос этот задал коварный вопрос:
- Милое дитя, ты говоришь, что эти ворота теперь в починке? А тот человек, который их чинит, - не дровосек ли он?
Веревка выпала из ослабевших пальцев Али-Бабы. Он не в силах был больше заниматься воротами. Откуда Разбойник Номер Один мог знать, что Али-Баба - дровосек? Пожалуй, лишь по его жалкой одежде да по тому, что оба раза, когда он попадал в руки к разбойникам, при нем были его орудия труда, ну и, без сомнения, из того, что наболтал им Касим, прежде чем его разрубили на куски.
Помимо этих мелочей, Али-Баба не видел причины, почему бы атаман разбойников стал разыскивать именно дровосека. Но что могла ответить Марджана на вопрос этого злодея, кроме правды?
Словно вторя его мыслям, в убежище дровосека донесся ответ служанки:
- Это уж точно, мудрый господин, ворота чинит тот, кто занимается починкой ворот.
- Да, - с напором подхватил главарь, - но тот человек, который чинит ворота, - дровосек?
Голосок Марджаны был сама невинность:
- Вот вам бы понадобился лес, чтобы починить ворота?
- Что? - несколько рассеянно отозвался разбойник. - Ну да, конечно.
- Вот и ему, я думаю, тоже, - резонно заметила служанка.
Человек в черном вздохнул столь тяжело, что даже Али-Баба услышал вздох из своего укромного места.
- Но он дровосек? - вновь принялся настаивать главарь. - Он забирается в глухие и далекие уголки леса и возвращается за полночь, ведя с собой мулов, навьюченных загадочными мешками?
- С чего бы ему вздумалось чинить ворота в глухих и далеких уголках леса? - беспечно откликнулась Марджана.
Далее она умолкла, вновь учтиво ожидая, когда атаман вновь заговорит. Но разбойник лишь мрачно бормотал что-то себе под нос. Поэтому, по прошествии подобающего времени, Марджана, похоже, сочла приличным самой задать вопрос:
- А вы про все это спрашиваете по какой-то особой причине?
- О нет, - с жаром возразил главный разбойник, и напор в его голосе сменился кротостью. - Простое любопытство. Считай это стариковской причудой.
Вновь повисла тишина, пока пожилой человек не заговорил снова:
- Ты никогда не думала насчет того, чтобы стать разбойницей? О, я знаю, ты женщина, и все такое, но если мы дадим тебе достаточно мешковатую одежду, никто ничего не заметит. - Атаман закашлялся. - Прошу прощения. Я на миг забылся. Я всего лишь пожилой джентльмен, коротающий оставшиеся ему годы за осторожными расспросами обо всем, что попадается на глаза.
- Ну конечно, - откликнулась служанка, как всегда с юмором. - Было очень интересно побеседовать со столь пожилым и мудрым человеком.
- Да. Хорошо. Думаю, раз мне нельзя войти в эти ворота, то я пойду не спеша дальше, пока не найду кого-нибудь еще, чтобы вежливо порасспросить его. Кстати, чуть не забыл. Ты случайно не слышала, чтобы кого-нибудь недавно разрубили на шесть частей?
Али- Баба услышал, как Марджана громко захлопала в ладоши.
- На шесть частей? Ой, знаю! Это, наверное, загадка! Вы, старики, умеете загадывать такие умные загадки! Наверное, шесть частей - это годы человеческие, с младенчества до согбенной старости - не сочти за неуважение, о почтенный господин.
- Ну, вообще-то это была не загадка… - попытался перебить ее атаман.
- Загадка про другое? - воскликнула Марджана столь радостно, что ни один мужчина на свете не решился бы перебить ее. - Наверное, шесть - это четыре стихии - воздух, земля, вода и огонь - вместе с ласковым западным ветром и ветром восточным, что приносит нам бури с моря…
Главарь попытался вновь завладеть инициативой:
- Ладно, забудь, что я спросил про эти шесть…
- Или это шесть ног насекомого? - добавила Марджана, легонько вскрикнув от радости, будто на этот раз была уверена, что знает ответ. - Наверное, это трудолюбивый муравей, который тащит вес, в десять раз превышающий его собственный…
- Мне действительно пора идти, - перебил-таки предводитель разбойников еще решительнее. - Приятно было побеседовать.
- Какой стыд, - отозвалась Марджана, и в голосе ее прозвучало легкое и вежливое разочарование. - Когда мы увидимся снова, я уж точно отгадаю твою загадку!
- Несомненно, - устало ответил главный разбойник. - Во всем этом есть лишь одна радость. Надеюсь, ты нечасто бываешь в самых глухих урочищах леса.
- Приходите взглянуть на наши новые ворота! - только и ответила Марджана.
Мрачное ворчание предводителя разбойников затихло вдали. Все же дровосек выждал некоторое время, прежде чем выглянуть из своего убежища.
- Великолепная Марджана, - обратился он к служанке. - Человек, с которым ты недавно говорила, - не тот ли это был, о ком я думаю?
Марджана весело кивнула:
- Черное платье, злодейский вид - он в точности соответствует твоему описанию главаря разбойников.
- Значит, нам надо быть готовыми к тому, что он вернется, без сомнения, под покровом ночи, - с великим облегчением заключил Али-Баба. - Я доделаю ворота как можно быстрее.
Но, как обычно, дровосек совсем недолго испытывал чувство облегчения, ибо в разговор вмешался третий голос.
- Прежде чем ты вернешься к своим трудам, - окликнул его брат из-за изгороди, - нам нужно обсудить один должок.
Али- Баба перевел взгляд и увидел, что жена Касима взгромоздила корзину с его братцем прямо на изгородь между их наделами. Нельзя сказать, чтобы женщина оказывала особое внимание своему подопечному, она не смотрела на мужа и, казалось, не желала сводить глаз с Али-Бабы.
Но дровосек не был намерен позволить ни манящему взору этой женщины, ни ее длинным черным волосам, ни ее пухлым, влажным губам, ни тому, как вздымалась ее грудь при каждом вздохе, - он не был намерен позволить всему этому лишить его трезвости ума. К тому же, несмотря на все невзгоды, которые пришлось претерпеть его брату, Али-Бабу слегка раздражало поведение Касима.
- Я должен починить свой забор, иначе все беседы насчет долгов тебе придется вести с покойником.
Касим вознегодовал:
- Ты смеешь так обращаться со мной, твоим сородичем, после всех потрясений, которые я перенес?
«Да, - подумал дровосек, - это правда». Не расскажи он тогда Касиму про золото, возможно, брат его и поныне был бы целым человеком. Не по этой ли причине жена Касима теперь так смотрит на него? Он снова поклялся себе, что не позволит этому взгляду погубить его. И все же до сих пор он и не знал, что в ее темно-карих глазах вспыхивают крохотные зеленые искорки.
- Возможно, на мне действительно лежит некая ответственность, - признал в итоге Али-Баба. - Я извиняюсь за все сложности, которые вы оба, должно быть, испытали, пытаясь вновь наладить отношения.
- О, - негромко заметила жена Касима, - насчет этого можешь не слишком переживать.
- Хотя у нас и были сложности с определением места для некоторых частей, - мрачно добавил Касим, - но мы справились.
- И более того, - сказала его жена, улыбаясь еще шире, - ты и представить себе не можешь, какие пзы…
- Но эта новизна уже в прошлом, - перебил брат. - И тебе давно пора предоставить нам компенсацию.
Компенсацию? Вновь дровосек почувствовал, как в нем закипает гнев. Компенсацию за что? За то, что его братец забыл волшебные слова и застрял в пещере? Но гневные слова вновь покинули Али-Бабу, едва он взглянул на Касима и его жену. Отчасти проблема заключалась в том, что трудно поглядеть в глаза плетеной корзине.
- И поторопись, - пожурила его жена Касима. - Не забывай, что вскоре я должна буду вернуться к гостю нашего дома.
- Гостю? - Али-Баба сумел выдавить лишь эти два слога.
- Совершенно верно, - ответила женщина со снисходительной улыбкой, которую обладатели богатств и обширных владений приберегают для тех, кто всего этого не имеет. - Мы часто принимаем гостей в одном из наших обширных садов.
- Моя супруга - самая гостеприимная из хозяек, - горделиво добавил мужчина из корзины, - чтобы и на базарах, и во дворцах шла молва о щедрости Касима!
- Этот новый гость, - продолжала его жена еще довольнее прежнего, - очаровательный пожилой человек, одетый во все черное, обожающий навещать соседей и болтать о том о сем.
Али- Баба понял, что у него просто нет слов; и мысль осталась только лишь одна: возможно, сооружение ворот теперь уже не имеет особого значения.