- Там нет ничего, кроме дров, - сообщил один из них. - Да и те в основном наихудшего качества.
Не переживай так Али-Баба за участь своего дома и спрятанного в нем золота, он мог бы обидеться, что какие-то разбойники критикуют его умение заготавливать дрова.
- Мы думали взять те, что получше, - признался другой разбойник, - но все наши запасные мешки уже набиты овощами.
- Однако наши поиски были не совсем безуспешными, - добавил первый с усмешкой, которая Али-Бабе решительно не понравилась.
У дровосека начисто перехватило дыхание. Неужели это был розыгрыш, и теперь они притащат его золото?
Но вместо того, чего ожидал бедный Али-Баба, попарно вышли еще четыре бандита, и каждая пара вела одну из обитательниц его дома.
- Ты! - дерзко воскликнула Марджана, едва взгляд ее упал на главаря разбойников.
- Ты?! - потрясенно воскликнул главарь разбойников, едва взгляд его, в свой черед, упал на нее.
- Это та молодая женщина, про которую я говорил, - сообщил Ахмед, поддерживая Марджану под левый локоток. - Разве она не высший сорт?
- Она действительно очень привлекательное юное создание, - с некоторым отвращением сказал главарь. - Однако реши мы ее продать, нам придется отрезать ей язык.
- Продать? - с испугом переспросил Ахмед.
- Ну, не сразу, - признал Разбойник Номер Один. - Такие красивые девушки в первую очередь предназначаются для Дворца Красавиц.
Тут все бандиты одобрительно загалдели. Али-Баба почувствовал, что ему снова нечем дышать. Похоже, этот Дворец Красавиц - не самое высоконравственное место на земле. Что он натворил? Может, золото его и в безопасности, но зато в смертельной опасности две его самые любимые женщины!
- О горе! - вскричала его жена, когда ее вытолкнули вперед. - Нас хотят похитить ужасные разбойники!
- Видишь? - сказал главарь Марджане. - Именно такого почтительного страха ожидаем мы от своих жертв!
- О горе! - сообщила жена Али-Бабы, падая на колени. - Никогда нам не видать больше нашего до боли скромного дома!
Атаман с одобрением смотрел на нее.
- Раболепие, вырывание волос, раздирание одежд - вот свидетельства истинного горя.
- О горе! - продолжала жена дровосека, голос ее крепчал по мере того, как она обретала уверенность. - Никогда не спать мне больше под этой жалкой протекающей крышей.
- Конечно, - добавил главарь, чья улыбка стала чуть натянутой, - даже для лучших вещей есть предел.
Но супруга Али-Бабы своего собственного предела еще не достигла.
- О горе! Никогда больше мне не пытаться носить воду в дырявом ведре!
- О атаман! - перебил один из младших по чину разбойников, к явному и изрядному облегчению главаря. - Нам придется бросить часть овощей. У нас не хватит веревок и для съестного, и для женщин.
- Прекрасно, - громко ответил главарь, изо всех сил стараясь не обращать внимания на набирающие силу причитания. - Делайте, и побыстрее. Мне не терпится в путь. Нам придется… - при этой мысли он скроил гримасу, -…проделать долгий путь, прежде чем попасть во Дворец Красавиц и, конечно… - Он снова умолк, а когда заговорил опять, голос его звучал тише, и казалось, в нем слышится страх, -…в заколдованную пещеру.
- О горе! - возопила жена Али-Бабы с еще большим пылом. Даже дровосек должен был признать, что это одно из лучших причитаний в ее жизни. - Никогда не видать мне больше родного города, не зайти в кишащую вшами чайхану, не вылить вечерних помоев за забор!
Главарь запнулся.
- Этого вполне достаточно! - требовательно произнес он.
Но Али- Баба знал по собственному опыту, что теперь ее ничто не остановит.
- О горе! - пронзительно голосила жена. - Никогда больше не испытывать мне сладкого унижения от того, что я владелица одноногой курицы!
- Я сейчас как следует проучу тебя своим мечом! - пригрозил главарь, многозначительно хватаясь за рукоять ятагана.
- О горе! - отозвалась она. - Он сейчас проучит меня своим…
Атаман убрал ладонь с рукояти, чтобы удобнее было заламывать руки.
- Вот что! Бросьте ее здесь. Веревку лучше использовать для овощей. В конце концов, нам нужно будет чем-то питаться!
- О горе! - стенала жена дровосека. - Они бросают меня здесь и используют веревку для…
- Киньте ее обратно во двор и заприте за нею то, что осталось от ворот! - завопил главарь, прижимая кулаки к вискам. - Я этого больше не вынесу!
- О горе! - продолжала жена Али-Бабы. - Меня кинут обратно во двор…
Двое разбойников поспешно исполнили приказ хозяина, прежде чем женщина успела заголосить снова.
Али- Баба вздохнул с облегчением при мысли, что, по крайней мере, его жена будет спасена. Хорошо, что эти разбойники не знают женщин так, как знает их он, а то они поняли бы, что эти несносные причитания -одна из самых милых ее черт. Теперь, однако, она останется в живых, и хоть кто-то, во всяком случае, сможет тратить это огромное количество припрятанного золота. Жаль только, что он не разделит с нею это удовольствие.
Но если Али-Баба страдал молча, то Марджана - нет.
- Значит, ты считаешь себя таким сильным и могущественным, - сказала она главарю ужасной банды, - что распоряжаешься жизнью людей по своему усмотрению?
- Я распоряжаюсь не только жизнью, негодница! - царственно ответил предводитель разбойников. - Я распоряжаюсь еще и смертью!
- Да, - заметила Марджана с тонкой улыбкой, - действительно, чтобы орудовать мечом, надо быть таким философом. Но, может, ты предпочитаешь продолжить спор о сущности ворот?
Главарь бандитов лишь наградил ее долгим взглядом, хотя лицо его за это время сменило все возможные цвета, кроме нормального.
Дровосек знал, к чему может привести эта стычка. Сначала он лишился общества жены, а мгновение спустя лишится самого существования Марджаны. Али-Баба не мог больше сдерживаться и тихо застонал от отчаяния.
Но тут юная служанка повернулась к нему с изумленным и озадаченным видом.
- Хозяин? - спросила Марджана. - Право же, так это и в самом деле ты?
- Да-да, это я, дитя мое, - с улыбкой ответил Али-Баба, которого девушка пробудила от отчаяния. - Но что заставило тебя наконец узнать меня?
Она ответила так:
- Я служила вам и в плохие времена, и в очень плохие тоже. - Воистину верное описание его жизни. - Ваши стоны я узнала бы где угодно.
- У нас нет времени, чтобы вспоминать имена или прежние жизни! - воскликнул главарь, вновь собравшийся с мыслями. - Все мы - разбойники на веки вечные! Свяжите женщин вместе, чтобы мы могли вести их за лошадьми! - Сказав это, предводитель бандитов рассмеялся, наслаждаясь властью над беспомощными женщинами. - Никто не устоит перед нашей силой!
Но даже теперь служанка Али-Бабы не смолчала.
- Ваше обращение с женщинами, несомненно, свидетельствует о вашей силе! - Она дерзко улыбнулась атаману. - Если с нами вы справляетесь так же легко, как с воротами, то я готова поверить, что мы все свободны!
Всякое замечание Марджаны, казалось, приводило главаря во все большую ярость.
- Твой язык надо укоротить - и чем раньше, тем лучше! - сказал он, сумев кое-как совладать с дрожью бешенства. - И в данном случае я не уверен, что из-за этого ты станешь стоить дешевле! - Он пренебрежительно махнул Ахмеду, садясь на коня. - Привяжи ее последней, чтобы мне как можно меньше приходилось сталкиваться с ней!
Ахмед с удивительной мягкостью потянул непокорную служанку прочь от главаря. Касим, пока корзину его снова привязывали к лошади, в последний раз умолял нанести визит слепому портному, но его мольбы были столь же безрезультатными, как и все былые надежды и чаяния дровосека.
Впервые в жизни Али-Баба должен был признать, что поистине все идет совершенно, полностью из рук вон плохо.