Таковы были его мысли, когда он снова услышал голоса трех евнухов.
- Берегитесь, ибо царевна Будур шествует среди вас! - И далее: - Берегитесь, ибо если кто из мужчин бросит взгляд на царевну, то поплатится жизнью! - И так далее, и тому подобное, в основном те же угрозы, которые Аладдин уже слышал в прошлый раз.
Ах, если человек однажды отведал запретного плода, всю жизнь он будет возвращаться к тому дереву. И вот Аладдин вспомнил про случай с евнухами и про тот волнующий миг, когда он мельком увидел самую прекрасную царевну на свете. В тот день он навеки влюбился в нее, но он был так низко, а она так недосягаемо высоко, что каковы были их шансы хотя бы обменяться взглядами, а уж тем более заговорить, или коснуться друг друга, или стать мужем и женой? Это фаталистическое понимание вкупе со всеми обстоятельствами, касающимися двуличности колдуна, опасностей пещеры, чудес кольца и лампы и повседневной необходимости противостоять диктату матери, заставили молодого человека задвинуть мысли о царевне в самую дальнюю извилину мозга.
Но теперь, быть может, у него появилась возможность увидеть ее снова, и дело на этот раз происходило на улице, где стояли торговые прилавки и было на что посмотреть, не то что в прошлый раз.
- Берегитесь! - кричали евнухи. - Ибо сабли наши остры!
«Все же, - подумал парень, - надо найти какое-нибудь укромное местечко, чтобы избежать мечей стражников царевны». Он огляделся, намереваясь спросить торговцев, где он мог бы найти подходящее место, чтобы спрятаться. Но все торговцы, и все их покупатели, и буквально все товары исчезли совершенно.
- Берегитесь! - возвещали евнухи. - Ибо суд наш не ведает пощады!
«Что ж, воистину, - подумал тогда парень, - это исчезновение мне на руку, поскольку теперь я смогу спрятаться где угодно посреди этого уличного торжища, где-нибудь среди хлипких деревянных прилавков и брошенных торговцами потертых ковриков, за которыми не спрятался бы и новорожденный младенец».
- Берегитесь! - взывали евнухи. - Ибо мы уже за углом!
В тот миг Аладдин понял, в чем состоит истинная проблема уличной торговли - вокруг тебя нет ничего, кроме свежего воздуха.
Он обернулся - и там были три евнуха, марширующие по торговой площади, с очень острыми мечами и очень удивленными лицами.
- Вы видите? - спросил один.
- Конечно вижу, - ответил другой.
- Считайте, что в этом мы единодушны, - добавил третий.
Но все мысли о евнухах вылетели у юноши из головы, когда он увидел царевну и, более того, царевна увидела его.
Он не мог пошевельнуться и лишь улыбался. И - чудо из чудес - царевна улыбнулась в ответ.
Он решился снова взглянуть на евнухов. Все трое тоже улыбались. Но улыбки евнухов его не слишком волновали.
- Ты погубил себя, юноша! - сказал один.
- Ни один мужчина не должен видеть царевну, - добавил второй.
- Если он не из числа ее ближайших родственников, - пояснил третий.
- Приговаривается к немедленной смерти! - довольно радостно хором объявили все трое.
- О, какое счастье! - сдавленно хохотнул третий. - Может, я зарублю его?
- Ты уже обезглавил последнего из пойманных, - напомнил ему первый стражник. - Кроме того, давайте проявим немного милосердия к этому бедняге, чтобы последним запахом, втянутым его смертными ноздрями, не стали газы, которые ты вечно испускаешь.
- Что я могу поделать, если наелся на обед всякой всячины, - защищаясь, ответил третий. - Хотя, может, и мог бы, сумей я устоять перед маринованными кумкватами!
Аладдин предоставил трем стражникам пререкаться между собой. Он снова повернулся к царевне, прекрасной, как солнце, и заметил, что она, похоже, смотрит на него самым благосклонным образом. Он прижал руки к сердцу, чтобы не дать этому органу выскочить из его груди.
- Давайте зарубим его все вместе! - предложил один из стражников.
Двое других подтвердили, что это будет наиболее оригинальным и приемлемым решением.
Аладдин смотрел на приближающихся евнухов, продолжающих улыбаться, с такими острыми мечами в руках.
В следующий миг, понял он, ему не нужно будет больше беспокоиться о своем сердце, ибо оно перестанет биться вовсе.
- Буря закончилась, - объявил таинственный голос.
- Что? - возмутился Касим. - Ты хочешь, чтобы он прервал свой рассказ теперь?
- Я только подошел к самой сути своего повествования! - возразил Аладдин. - Вот-вот появятся дворцы!
- Прошу меня извинить, - ответил голос. - Я, в конце концов, управляю погодой лишь в определенных пределах. Мои возможности строго ограничены.
От этого голоса они не умерли на месте, не покрылись нарывами, с ними не случилось ничего из того, чего можно ожидать от таинственных существ. Напротив, голос, казалось, принадлежал самому духу вежливости. Именно поэтому дровосек спросил:
- Ты управляешь самой погодой? Смею ли я спросить, кто или что ты такое?
- Я тут, - ответил голос прямо у них над головами, - и тут, - прозвучало на некотором отдалении из темноты, - и тут тоже, - донеслось прямо из-под ног Али-Бабы. - Я везде вокруг вас.
Али- Баба был потрясен.
- Ты вездесущ?
Тут голос рассмеялся, и смех этот, казалось, звучал сразу отовсюду.
- Не совсем. Просто вы сидите во мне. Я, собственно говоря, волшебная пещера.
Разбойники как один разинули рты. И все подумали об одном, хотя первым произнес это вслух Касим:
- А ты случайно не имеешь какого-нибудь отношения к некой другой волшебной пещере?
- Все в этом мире взаимосвязано, - ответила пещера. - И полости в земле - не исключение.
- Так ты утверждаешь, - удивленно сказал Аладдин, - что знакома с пещерой, в которой лежат лампа и золото?
- Я полагаю, вы бы сказали, что та пещера - моя родная сестра, - весело ответил голос.
- Где же тогда, - спросил Ахмед, - твое золото?
- У каждого свои возможности, - укоризненно ответил голос. - Какие-то пещеры собирают золото. Я - разговариваю.
- Ты должна простить меня, - пожал плечами Ахмед. - Это все мое разбойничье воспитание.
- Нас в первую очередь интересует всего одна пещера, - благоразумно перебил его Гарун, - та, что так набита золотом, драгоценными камнями и несметными сокровищами, что напоминает скорее подземный дворец. К тому же, возможно, я принимаю желаемое за действительное, но с этой пещерой есть одна проблема: она всегда принимает в себя новые сокровища, но не всегда позволяет забрать их обратно. - Старший из разбойников запнулся и взглянул на стоящую рядом с ним корзину. - И, кроме этого, у той пещеры есть еще кое-какие причуды.
- Вроде того, чтобы не дать мне умереть? - с болью произнес Касим. - Мне не нравится считать это причудой, благодарю покорно. Ужасная шутка, возможно, но не причуда.
- Ах, та пещера. - Голос снова печально хохотнул. - Я знаю ее не хуже прочих, и у вас есть все причины остерегаться ее. Та огромная пещера - мать наша, и ее боятся все прочие волшебные пещеры, норы, гроты, туннели, берлоги, провалы и расселины в земле. Однако знайте: даже эта крупнейшая из пещер - не добрая и не злая. Она просто недопонятая.
По крайней мере это дровосек мог уразуметь. Ну как можно понять пещеру?
- Но давайте не будем слишком долго задерживаться на своенравных земных полостях. Мне не терпится услышать продолжение твоего рассказа.
- Но ты говоришь, что буря закончилась, - заметил Аладдин. - Как я могу рассказывать, когда мы должны выбираться отсюда, чтобы присоединиться к нашей шайке?
- Нет ничего проще, - ответила пещера. - Видите этот гладкий камушек у вас под ногами?
Аладдин посмотрел вниз. Там лежал небольшой камень размером с сустав пальца, но он был практически неотличим от земли, серый с небольшими черными полосками посередине и гладкий, словно обкатанный морскими волнами.