Брови Перри удивленно взлетели вверх, ее глаза метались между Драко и Гермионой.
– Ясно. Это был первый раз, когда кто-то из вас делал подобное заявление?
– Да, – ответили оба.
– Вы говорили серьезно, мистер Малфой?
Драко поежился, его взгляд не отрывался от столешницы.
– Нет. Может быть. Я запутался, чего она хочет. И могу ли я ей это дать. Прошлый год был непростым. Мы почти игнорировали друг друга. Я решил, что Гермионе больше ничего не нужно, – и не собирался оставаться в этом капкане, если она сама тяготится нашими отношениями или же не уверена в необходимости всего этого. Мы не заботились о причинах переживаний друг друга – и так длилось месяцами. Именно тогда всё и сломалось. Вот тогда мы перестали жить нормально.
– Значит, вы предложили развод, так как полагали, что Гермиона несчастна. Хотели увидеть ее реакцию на вашу инициативу покончить с браком, – Драко поднял глаза на Перри, и что-то похожее на панику сдавило внутренности Гермионы. – О чем вам сказал ее поцелуй с другим мужчиной?
– Что с нее хватит. Я уехал на несколько дней. Но потом решил, что будь так на самом деле, она бы не остановилась на поцелуях. Не была бы так расстроена. Я знаю… Я знаю, о чем она думала.
– Когда целовала другого? – Драко кивнул. – Откуда вы это знаете?
Он скрестил руки на груди.
– Наша помолвка была заморожена на пять месяцев потому, что я позволил другой женщине… начать заниматься со мной оральным сексом.
Складывалось впечатление, что Перри не успевала записывать. Гермиона прикрыла глаза – в ушах стоял рев. Усилием воли она заставила себя остаться в комнате. Ей чудилось, будто воздуха вокруг стало недостаточно.
– Мы еще обсудим это, мистер Малфой. Я же хочу вернуться к разговору о разводе: о чем вы спорили, что пришли к такому решению?
– О многом. Работа, ужин с моими родителями, вечеринка с друзьями, мелкие проблемы.
– Почему вам кажется, что месяцами никто из вас не заботился о переживаниях другого?
– Уверен, вы бы объяснили это местью и враждебностью. Было непохоже, что ее волновали мои проблемы, так почему я должен был беспокоиться о ее? Она считала так же. Так что на самом деле мы отдалялись друг от друга по причине, что существовала с самого начала.
– Но сейчас, понимая это, вы оба заботитесь достаточно, чтобы нормализовать ситуацию? Прошлым вечером Гермиона сказала, что хочет всё исправить, – вы парировали, что наладить всё она не сможет. Но она справится с вашей помощью, ведь так? – пауза. – Мистер Малфой.
Гермиона открыла веки и опустила руку, чтобы оглядеться. Перри смотрела на них обоих, но Драко сверлил глазами только жену. Гермиона сглотнула, гадая, как его взгляд соотносится с прозвучавшим вопросом, только если он не хочет, чтобы отвечала она…
– Ты странно дышишь, – пробормотал он. Брови Драко сошлись на переносице, пока он пристально рассматривал ее лицо.
– Я в порядке. Просто… тут немного душно, – он продолжал смотреть прямо на нее – Малфой всегда отлично ее понимал.
– Хочешь уйти? – спросил он, и Гермиона покачала головой. Нет, она пройдет через эти сеансы. И неважно, чего ей это будет стоить. К тому же как минимум панику она заслужила.
– Мистер Малфой. Что именно доказала Гермиона, когда поцеловала другого мужчину? Что вы почувствовали?
Драко посмотрел на Перри и резко выдохнул.
– Что что-то настолько плохо, что она захотела узнать, каково это – быть с другим. И что с кем-то другим она быть не может. Что ей надо было проверить мою реакцию, как, впрочем, и свою собственную, понять, чего от меня ждать. И что я от этого в бешенстве.
– Потому что всё еще любите ее, – Драко уперся локтями в подлокотники кресла, прежде чем утвердительно кивнуть. – Скажите мне: вы полагаете, этот случай подтолкнул вас к разводу или, наоборот, отвратил от него?
– Я не знаю, – прошептала Гермиона. – Но знаю, что вся эта ситуация заставила меня очнуться. Вынудила признать, что мы теряем друг друга. И что какое-то время мы уже чужие люди.
2004: “Какие-то деревья растут быстро, какие-то – медленно. Это зависит от того, что их окружает, и как хорошо функционируют их внутренние системы”.
Она понятия не имела, о чем они разговаривали. Гермиона знала, что когда последний раз смотрела на часы, – они направлялись в ее квартиру после попытки поужинать с ее друзьями, – было почти восемь. Сейчас стрелки показывали час ночи, что означало, последние пять часов она совершенно потерялась в беседе. И не представляла, как такое с ним возможно, – но было именно так.
– Знаешь, Драко… – он приподнял брови, усмехнувшись тому, как нечетко она произнесла его имя. – Ты разобьешь мне сердце.
– Ммм… Подразумевается, что оно уже у меня, – он склонил голову, прежде чем сделать еще один глоток из своего бокала. – А еще… – добавил, указывая на Гермиону и одновременно с этим вытирая губы большим пальцем, – что ты мне не доверяешь. И если ждешь, что я что-то тебе пообещаю, скорее всего, я дам маху.
Гермиона покачала головой и моргнула, чтобы сконцентрироваться и вернуть зрению четкость. Она выпила слишком много еще несколько раундов назад. Это было совсем на нее непохоже, но Малфой выставил на стол бутылку с двумя бокалами, и посиделки продолжились. Вообще-то, это было даже здорово. Просто говорить правду, без смущения и беспокойства. Возможно, и то и другое накроет утром, но волноваться об этом сейчас Гермиона была не в состоянии.
– Не думаю, что ты достаточно доверяешь себе. Ты больше не тот ребенок.
– Часть меня навсегда останется тем мальчишкой. И если ты не можешь принять этого… предлагаю оставить твое сердце там, где ему и место, – он улыбнулся сентиментальности собственных слов.
– Я принимаю, – прошептала Гермиона, кивнув.
Она бы не встречалась с ним последние несколько месяцев, будь это не так. Она бы вообще не заварила всю эту кашу. Не потащила бы его на этот ужин, не отстаивала бы свой выбор, отказавшись от других вариантов. И конечно же не расстроилась бы, когда Малфой привел Пэнси Паркинсон в качестве своей пары месяц назад на тот банкет. Ее ревность смущала ее саму – особенно, когда Драко над этим посмеялся, – но в итоге всё разрешилось. Очень драматичным она-просто-мой-лучший-друг-а-я-только-с-тобой способом, подтверждающим, что Драко ее молодой человек, и сопровождающимися объятиями на глазах нескольких коллег. Вот это на следующий день вызывало смущение. Хотя, вероятно, оно того стоило.
– Да? Не влюбляйся в бывшего Пожирателя смерти, Грейнджер. Я разрушу твою репутацию.
Она вздрогнула, вспомнив ужин и шепотки на работе.
– О, а разве магглорожденная твой имидж не испортит ?
Он издал короткий смешок.
– Ну вообще-то нанесет значительный урон. Мои родители, друзья… – он вытянул руку и покрутил ею. – Но общество? Черт, я, должно быть, исправился или держу тебя под заклятием.
Гермиона хихикнула.
– Держишь под заклятием? Меня? Зелье?
– Я не могу нести ответственность за то, какое впечатление оказывает мое тело или…
– Ммм-хм. Я самая умная ведьма своего возраста…
– С эго соразмерным мозгам.
– Не тебе это говорить. Но думаю, я бы распознала, что на меня наложены чары.
– Это ты заговорила о разбитых сердцах.
Она вздохнула.
– Вот ведь самонадеянность, честно. И она меня просто раздражает.
Он усмехнулся и наполнил их бокалы.
– Пей, Грейнджер. Клянусь, что не успокоюсь, пока ты не выдашь мне все свои секреты.
– Знаешь, однажды папа сказал мне, что если уж ты клянешься, то надо клясться корнями.
Он моргнул и медленно отставил бутылку.
– Что?
– Он говорил, что наши жизни подобны яблоням…
– Так.
– …и всё произрастает из корней. Ствол, листья. Слои древесины, коры, которая защищает сердцевину. Дерево растет и растет вверх, наливается соками. Тянется ветвями во все стороны, набирает силу и покрывается зеленью. Со сменой погоды сбрасывает листву, одиноко замирает зимой, но остается сильным.