– Что ж, полагаю, я смогу использовать против него мои практичные каблуки, – она оглядела Малфоя с головы до самых ботинок, снова и снова. Он всё это время сверлил ее глазами, и когда она встретилась с ним взглядом, почувствовала, как начинают полыхать ее щеки, и постаралась незаметно подойти чуть ближе. – Если возникнет необходимость, – добавила Гермиона.
– Не сомневаюсь в этом, – он сунул руки в карманы и посмотрел куда-то поверх ее головы. На его скулах расцвел румянец, и вкупе с блеском в глазах это могло служить признаком того, что Малфой достаточно близко подобрался к тому, чтобы перед уходом миновать стадию опьянения, приемлемого на общественных мероприятиях. – Если я правильно помню, ты опасна на каблуках.
– Не укради ты мои туфли, это не стало бы проблемой.
Он издал смешок, и когда его ярко блестящие глаза встретились с ее, Гермионе пришла в голову мысль, что они стоят рядом слишком близко.
– Не снимай ты обувь в офисе, не потеряла бы одну туфлю под столом. И не обвиняла бы меня в краже, угрожая выколоть глаза оставшимся каблуком.
– И вот вторую ты как раз и стащил, – заметила она, для пущей убедительности ткнув Малфоя пальцем в грудь.
– Если ты собираешься обвинять меня и угрожать… – он пожал плечами. – Ты получаешь то, чего просишь.
– Да неужели? – наверное, она произнесла эту фразу слишком игриво или, наоборот, недостаточно кокетливо – Гермиона не могла определиться – и подняла на него глаза. Малфой вскинул левую бровь и одарил собеседницу нечитаемым взглядом, от которого у той, тем не менее, кровь ускорила свой бег по венам. – Мне пришлось идти на совещание босиком. И ты до сих пор не вернул мне мою обувь.
– Нет? – его невинное выражение лица было менее правдоподобным, нежели уроки предсказаний. Он перевел взгляд на стойку и приподнял подбородок: – Да где же…
– Помогает одному гостю, который хотел поговорить с начальником персонала.
Гермиона посмотрела в ту сторону, куда ушли сотрудники, переступила с ноги на ногу и сдалась. Ее ступни скручивало от боли, а все мышцы отяжелели. Ей просто позарез были необходимы ванна, хорошая книга и мешковатая пижама. Не стой Малфой к ней так близко – и не по причине собственной рассеянности, – Гермиона бы смогла выдержать на этих каблуках еще минут десять. Она отметила, с каким скучающим видом ее сосед изучал свои ботинки, пожала плечами и шагнула к гардеробу.
– Грейнджер… – она оглянулась – Малфой явно колебался. – Ну, если ты туда идешь… – он протянул ей номерок, и Гермиона ухмыльнулась.
– Верни туфлю или иди сам.
– Я не пойду внутрь.
Она изогнула бровь и застыла в дверном проеме.
– Мамочка в детстве пугала тебя историями про монстра в гардеробе?
Его черты на мгновение исказило удивление, и Гермиона усомнилась в уместности своей шутки.
– Это не принято.
– Забрать свое пальто?
Малфой еле заметно поморщился – не смотри она на него так пристально, не заметила бы. Его взгляд метнулся куда-то поверх ее головы.
– Этим занимается обслуживающий персонал.
Он оглянулся, и когда повернулся обратно с хмурым выражением лица, Гермиона рассмеялась.
– Боишься выглядеть неподобающе? Нарушить правила, царящие в светском обществе… О нет! Они же могут решить, что ты хочешь стащить чью-то одежду, что ты обнищал.
Она покачала головой и, не сводя глаз со своего номерка, двинулась вглубь гардероба. Кое-что останется в Малфое неизменным. Вообще-то, много чего. Он избавился от расизма (хотя Гермиона знала, что Драко все еще предвзято относится к магическим существам и ни на йоту не доверяет сотрудникам министерства), подросткового страха (в свое время, наверное, обоснованного) и теперь вполне себе походил на человека, в глубине души все еще во многом оставаясь Малфоем. Только более опасным.
Он и в юности был тем еще подарком, но после войны черты его характера перестали быть столь очевидными, стали острее и серьезнее. Его интуиция, хитрость, амбициозность. Он был гораздо внимательней, чем хотелось бы Гермионе. Хваткий, обаятельный и молниеносно соображающий. Он был умен и все еще быстро выходил из себя, но распознать его гнев теперь было непросто: Малфой злился молча, и это выглядело гораздо более устрашающе. Он знал достаточно секретов и умел использовать информацию, чтобы оберегать то, что ему надо. С возрастом, углубившись в работу, Драко приобрел больше власти, терпения и приумножил свое состояние. И вряд ли горел желанием убивать людей, но бесспорно знал, как их уничтожить. И похоже, Гермиона страдала от последствий психологической травмы, полученной в юности. Эта вязкая, еле уловимая аура опасности, что окружала Малфоя, притягивала ее на подсознательном уровне.
Она его не боялась, нет. Она достаточно часто злила его и могла припомнить пару случаев, когда Малфой пугал ее по-настоящему, но, говоря по правде, она опасалась значительно сильнее, когда в ее кухне появлялся Невилл.
Гермиона изучала цифры на стойках в третьем ряду, когда услышала звук шагов. Повернув голову, увидела, как из-за угла появляется Малфой. На секунду он встретился с ней глазами, затем осмотрел комнатку.
– Для того, кто так храбр, ты слишком похожа на застигнутое врасплох животное.
– Вовсе нет, – возмутилась она. – А даже если и так, ты, очевидно, не знаешь значения слова «храбрость», – нельзя было сказать, что ее это удивляло.
Он хмыкнул и, склонив голову к вешалке с мантиями, оглядел Гермиону.
– Тебе надо бояться. Я помню разговоры в Хогвартсе с другими слизеринцами о том, как факультет, известный своей отвагой, все время трясся от страха.
– А, это пока вы все были заняты тем, что шли друг другу по головам? Страх не имеет такого значения, как храбрость сама по себе.
– Ну разумеется. Страх просто делает ее более доблестной, – он обошел вешалку, касаясь пальцами деревянной панели, убегающей к потолку. – Благородной, – он насмешливо посмотрел на Гермиону. – Героической.
– Ты всегда такой наблюдательный, – пробормотала она, осматривая ряды одежды перед собой, когда сзади согласно хмыкнул Малфой.
Наверное, она не заметила свое пальто – Малфой ее отвлекал. У него была такая отвратительная привычка. На ум тут же пришел тот прием, на котором он сел напротив нее и слишком уж завораживающе облизывал языком свои губы. Гермиона понятия не имела, о чем говорил ее сосед по столу, пока на следующий день ей не прислали на подпись контракт на проведение исследований.
Гермиона оглянулась на идущего за ней Малфоя и присмотрелась. Сшитый на заказ костюм без единой складочки, под которым угадывалась ладная фигура. Волосы, уложенные в тщательно продуманном беспорядке, мантия, сидящая именно так, как надо, и ботинки, блестевшие даже в полумраке комнаты. Рядом с ним она почувствовала себя неказистой и с трудом удержалась от того, чтобы не разгладить платье и не убрать несколько выбившихся за вечер локонов.
Он действительно был для нее слишком хорош. Мерзавец. Интересно, а обратил бы Малфой на нее внимание, выгляди он сам по-другому? Она симпатизировала мужчинам с менее эффектной внешностью, но с высоким уровнем интеллекта. Если к уму прибавить наружность Малфоя… Да она попросту влипла. Где-то там Судьба явно скооперировалась против нее с Афродитой и Шочикецаль. Еще чуть-чуть, и она услышит их хихиканье.
– Что у тебя? – спросила она, указывая на его ладонь.
Зажав номерок между указательным и большим пальцами, Малфой осматривал вешалки справа от себя. Подойдя, Гермиона провела пальцами по его кисти и развернула номерок. Краем глаза заметила, как Малфой повернул голову, чтобы взглянуть на нее, а суставы на его пальцах побелели, когда он крепче сжал пластмассу. Гермиона медленно отступила.