— То просто сотри мою память, — опередила я. — Отформатируй, как тот диск. Избавь от вирусов, что походят за чувства. И поменяй программу, которая заставляет человека любить. Я хочу полного обнуления. Это явно станет для меня спасением.
Пусть безмолвно, но Гриша поделился своим сочувствием. Мне не нужно было говорить о том, что было понятно без слов.
Меня ранили. И пусть пока я сама того не поняла, этот выстрел был смертельным. Погибать приходилось медленно, позволяя правде пробивать несбыточную сказку.
Гриша понимающе оставил разговор на потом, позволив мне продолжить поездку в молчании. Каждую секунду пути я заставляла себя быть сильной.
Внутренняя борьба не прекращалась, даже когда я поднималась по ступенькам, ведущим в квартиру. В месиве мыслей не хватило места для той, что я нахожусь под преследованием банды Юдина. Словно это больше не имело значения.
Оказавшись дома, я спешно стянула с себя кеды, а после напряглась, когда услышала посторонний шум. Он исходил из кухни.
Сердце заколотилось с новой силой.
Схватив мраморную статуэтку, что так любила моя мать, я на почти бесшумно двинулась вдоль коридора. Думать трезво сейчас на представлялось возможным. Мне было плевать на всех тех, кто вздумал мне навредить. Я была готова к борьбе.
Сейчас незваный гость увидит, какой опасной я бываю в гневе…
Сначала я заметила заваренный чай, а следом распознала сгорбленный силуэт. Тяжеловесная вещица тут же выпала из рук. Ноги подкосились, но я успела ухватиться за дверной косяк.
На меня смотрели усталые, но такие родные глаза.
— Здравствуй, доченька.
Тимур
Днём ранее
— И кто же эта счастливица, Майский? — передразнивал я Мурку, вышагивая по узкой алее. — Я настолько бестолковая, что не способна читать между строк! Мне удаётся ловить опасных преступников, а вот любая примитивная задачка приводит меня в поразительный ступор! Извилины выпрямляются, а перед глазами всплывает густое марево, с помехами и мармеладными кроликами!
Чёртовы бабы!
Так и знал, что признаваться в своих чувствах — бессмысленная затея. Тебе точно «спасибо» не скажут, даже если это стоило тебе жизни. Жизни, где ты самовлюблённый авантюрист, а влюблённость скорее походит на странные ощущения. Неприятные, как та щекотка.
В порыве эмоций, я пнул попавшийся на пути мусорный бак и тут же поймал на себе осуждающий взгляд старушки.
— Что? Ни разу не видели человека с задетым эго? Так вот он я! Отверженный и фантастически униженный!
Отмахнувшись, как от надоедливой мошкары, старушка продолжила путь.
Женщины… Только о себе и думают.
На деле меня смущала не только реакция Юны, но и выбор, который я сделал крайне поспешно. Меня вдруг осенило, что бороться с пешками мафии бессмысленно. Если и вступать на путь войны, то нужно начинать с главаря. И — О, какая радость! — ведь мне известно о его существовании. Ни Марк, ни его обезумевший отец не являлись атаманами, скорее были салагами. Большая «голова» оставалась в тени, скрывая личность за плотной маской и вальяжно раздавала приказы.
Я должен был устроить с ней тет-а-тет. Любой ценой.
Именно поэтому, я без лишних мыслей запрыгнул в авто Стаса, припаркованного возле «Бархата», чем вызвал острое удивление на их глупых лицах.
— Ты совсем страх потерял? — ошарашенно проговорил Стас. — Только идиот мог вернуться, да ещё так смело.
Я принял его слова за комплимент.
— Забыл попрощаться с друзьями, — моих губ коснулась улыбка. — Мне показалось, что оставить Стасика с Аликом без тёплого слова будет крайне невежливо. Поэтому… Я буду скучать по вашим мерзким мордам. На этом всё.
Будто устав от меня, Стас вернулся к рулю.
— Тамбовский волк тебе друг. Марк ищет тебя и поверь, на этот раз он не даст тебе спуску. Ты труп, Майский. А я даже руки об тебя марать не стану.
— А вот в этом я не уверен, — мне удалось более комфортнее разместиться в пассажирском кресле. — Мы оба знаем, что истинные приказы отдаёт отнюдь не Марк и не ему решать мою судьбу. Я буду строить её сам, — немного помедлив, я обратился к парню. — Отвези меня в главный центр.
За спиной послышался вздох Алика. Глаза Стаса расширились.
— Сдурел? Я не стану этого делать!
— Но почему? Представь, какой будет похвала, когда ты сам положишь меня в лапы хозяина. Сделаешь то, что не сделал сынок-мусорок.
Блондин на время задумался.
— Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Они оторвут тебе голову.