— Пап, — улыбнулась я, поддетая чувством вины.
— Я не отец тебе, рохля, — деловито задрав подбородок, он направился к двери. — А если Юна вернётся, передай ей, что я жду её в машине.
Уловив намёк, я хитро сощурилась.
— Как скажешь. А куда поедите?
— Это наш с ней секрет, — хлопнул дверью мужчина.
Его самоотверженность меня позабавила.
И пусть папа завидно держался, не позволял себе грустить, я точно знала, что он страдает. Так же как и я он лишился любви, потратив годы на её поиски. И теперь только мы могли друг другу помочь.
— Так куда мы едем? — спросила я, вглядываясь в автомобильное зеркальце патрульной машины. Волосы и впрямь торчали в разные стороны, а на щеке до сих пор красовался отпечаток мятой простыни. Я выглядела так, словно годами проживала в лесу и никогда не прикасалась к расчёске. Настолько паршиво, что сразу же оставила затею это исправить.
— Сейчас узнаешь, — ответил отец, не сводя глаз с дороги.
— Я пойму, если ты закроешь меня в психушке, — рассуждала я вслух. — В больнице я не буду выделяться из массы и, быть может, заведу себе друзей. Едва ли там угощают какао, что в целом неплохо. Хотя… Дай угадаю, ты везёшь меня в зоопарк? Класс! На фоне мартышек я буду выглядеть сногсшибательно. Нужно купить им моркови… Или что они там едят? Наверняка Кабанов знает.
Подполковник невозмутимо вёл автомобиль, а я продолжала кривляться:
— Но что, если ты решил выкинуть меня на помойку? Довольно жестокий выбор, но осуждать тебя не стану. Никто не захочет иметь бракованного ребёнка. Мать поняла это раньше тебя и теперь всецело наслаждается жизнью. Беззаботно рассекает по миру и пьёт чёртов какао, когда ей только вздумается. И почему ты раньше до этого не додумался? Идея просто замечательная…
Я резко замолкла, но не потому что устала поддевать отца. Совсем не так. Мы затормозили возле пятиэтажного дома, где когда-то проживал Майский. Покосившаяся лавочка, полуразрушенный козырёк и неухоженная клумба — на краткий миг я провалилась в тот день, когда пришла навестить преступника.
Сердце сделало кувырок. В груди болезненно заныло.
Взглянув на отца, я потребовала немедленных объяснений, но тот неторопливо парковал автомобиль. Теперь родитель издевался надо мной.
— Что это значит? — мой голос стал неузнаваем.
— Все вопросы потом. Тебя уже ждут.
Я сглотнула, а Олег разблокировал двери, негласно требуя поторопиться. Впрочем, засиживаться мне не хотелось. Покинув салон, я пулей влетела в подъезд, не менее быстро пересекла лестничные пролёты и, только достигнув нужной двери, осеклась. Страх помешанный с волнением уничтожил всю уверенность. И даже маленькая надежда, что за этими стенами скрывается панацея от моей тоски, не смога это исправить. Тело точно сковало.
Нет. Быть того не может…
Потянув ручку, я открыла дверь и тут же ощутила аромат свежей выпечки. По позвоночнику пробежали мурашки, ведь некогда замшелая квартира теперь наполнилась домашним уютом. Лучи солнца пробивались сквозь стиранные занавески, повсюду стояли цветы, а вымытый пол рассекретил свой истинный цвет. Всё здесь казалось мне новым, но в то же время оставалось родным.
Неужели, ты здесь?
Ноги сами понесли меня в комнату, где был излюбленный уголок хакера. Этот путь показался мне невероятно долгим. Каждый неуверенный шаг был наполнен головокружительной верой. Верой, что в момент была разрушена.
— Юна! — сначала послышался детский крик, затем крохотные ручки сковали мои колени. — Как здорово, что ты пришла!
Меня обнимал не Майский, а маленькая его частичка.
Это был не он.
— Привет, — изо всех сил улыбнулась я, чувствуя, как комок горечи поступает к горлу. Ребёнок здесь был ни при чём. Всему виной я, что продолжала кормить себя несбыточными надеждами. — Только глянь, как ты подросла.
Поджав губы, Дина ожидаемо засмущалась. Меня же одолела выматывающая слабость, по щелчку всё опустело. Притворяться крепкой больше не имелось сил.
— Прости, что без подарка, — мой голос дрогнул, а по щекам ручьём покатились солёные слезы. И пусть я продолжала улыбаться, все симптомы были на лицо.
— Эй, ты чего? Не плачь. Мне не нужны подарки, — испугавшись, осеклась Дина. — Мам! Здесь Юна! Кажется, она заболела!
Из-за угла показалась заполошная Мира.
— Вот те на! И впрямь заболела! Динка, ставь чайник. Будем Юну лечить, — подхватив под локоть, девушка провела меня на кухню, где полным ходом шла готовка. Не прошло и пяти минут, как меня обставили зефиром и переполненными до краёв конфетницами. — Ты чего расклеилась, мать? Не надоело слёзы лить? Знал бы Тимур какая ты на самом деле нюня, никогда бы с тобой не связался.